Русская драматургия конца XX века

В драматургии 1970-х годов легко было провести проблемно-тематическую классификацию. Существовали пье­сы производственные, политические, на международную тематику и т.д. Производственная пьеса рубежа 1970-80-х годов обозначила многие экономические и социальные проблемы, хотя не касалась основ системы. К середине 1980-х годов характер производственной пьесы изменил­ся. Производственные конфликты приобретают нравст­венную наполненность, происходит сращение личной жизни человека с его трудовой деятельностью, причем домашняя, семейная жизнь героя становится продолже­нием его производственной жизни. Это выражается даже в выборе места действия: квартира («Наедине со всеми» А. Гельмана), дача («Веранда в лесу» И. Дворецкого). Сфе­ры производственной, общественной, личной жизни тес­но переплетаются, герой познается на скрещении раз­ных координат.

Наметившаяся к концу 1970-х годов тенденция к постиже­нию духовной сути современника оттеснила производственные проблемы. Общественная ценность человека начинает измерять­ся не только деловыми качествами, но в первую очередь уров­нем нравственных понятий. Это приводит к тому, что чисто «про­изводственная драма» в 1980-е годы уже не встречается. Пьесы «Зинуля» А. Гельмана, «Серебряная свадьба» А. Мишарина при том, что их сюжетообразующей основой являются конфликты производственные, — это уже публицистический разговор о со­вести, о личной ответственности, о соотношении слова и дела.

В начале 1980-х годов появились пьесы драматургов, схожие творческие принципы которых позволили объединить их в драма­тургию «новой волны» или поствампиловскую драматургию. В пье­сах «новой волны» отразилась двойственность жизни, шел разго­вор об искажении человека как следствии социальных причин. В них герои испытывали трагедию безверия и неприкаянности, раз­рушающую тоску по тому, что сами были не в состоянии опреде­лить. Л. Петрушевская, В. Славкин, А. Галин, Л. Разумовская погружали героев в быт, в повседневность, в какие-то «комму­нальные» ссоры. Бытовые неурядицы разъединяли людей, дела­ли ущербными их характеры. Драматургов «новой волны» объе­диняло и то, что в их пьесах никогда четко не выражалась автор­ская позиция, отсутствовал положительный идеал. Атмосфера пьес не давала надежд на перспективы. Общее в поствампиловской драматургии и отношение к театру Чехова. «Три девушки в голубом» Л. Петрушевской вызывали ассоциации с «Тремя сест­рами», мотивы «Вишневого сада» трансформировались в пьесе

В. Арро «Смотрите, кто пришел!» и Л. Разумовской «Сад без зем­ли», «Родненькие мои» А. Смирнова вели к «Дачникам». Но при сюжетном сходстве пьесы «новой волны» отличались от чехов­ских отсутствием той высокодуховной атмосферы, которая под­нимала быт в драмах Чехова на уровень бытия, позволяла за внешней бессобытийностью увидеть напряженную работу души.

В начале 1980-х годов драматурги обратились к поиску ис­тинных причин жизненных драм целого поколения. Н. Семенова, А. Дударев, М. Ворфоломеев показывали разъедающую атмо­сферу лжи, лицемерия, возведенных в государственный мас­штаб. Герой конца 1980-х бездеятелен, предается рефлексии, не совершает никаких поступков. В психологической драме по­является непривычный конфликт, в котором не один персо­наж противостоит другому, а герой противостоит жизни («Сер­со» В. Славкина).

Стремление найти аналогии современной жизни в истории, философски осмыслить некоторые вечные проблемы вызывают развитие философской драмы. Один из талантливых ее предста­вителей — Э. Радзинский. Его пьесы — построенные на разном материале психологические драмы, в которых используется прием «игра в игре» или «пьеса в пьесе» («Старая актриса на роль жены Достоевского»). Так, в философской пьесе «Театр времен Неро­на и Сенеки» в самом действии разыгрывается пьеса, постав­ленная Нероном. Жизнь и игра переплетаются, создавая напря­женное поле действия.

Драматургия 1980-х годов настолько разнообразна, что свести ее к нескольким направлениям довольно трудно. Ведь только в жанре психологической драмы наряду с «новой волной» продолжали творческие поиски драматурги старшего поколения — В. Розов, А. Арбузов. Написанные в этот период пьесы «Хозяин», «Кабан­чик» В. Розова, «Победительница», «Виноватые» А. Арбузова выяв­ляли неожиданные грани их творчества. Они открывали наполнен­ные настоящим драматизмом стороны жизни, где социальное и личное переплелись воедино, где сломанные судьбы молодых были наказанием за нравственные преступления отцов. Материал с сайта //iEssay.ru

В 1990-е годы из пьес постепенно уходит «чернуха», меньше занимает писателей бытовая сторона жизни. Снова начинают звучать вечные вопросы: жизнь и смерть, Бог и дьявол, концы и начала, естественность и искусственность. Эти проблемы на не­сколько непривычном материале ставит в пьесах «Рогатка», «Ка­нотье», «Уйди-уйди» Н. Коляда. В них драматург обращается к подсознательному, тайному, к борению человеческой души и плоти.

С середины 1980-х годов в русской драматургии возрождаются традиции театра абсурда, заложенные обэриутами. К парадоксаль­ному театру обращаются А. Казанцев «Сны Евгении», А. Демья­ненко «Я тоже хочу на бал, возьмите меня с собой».

В конце 1980-х годов в русской драматургии реализуется эсте­тика постмодернизма. Постмодернистская драма построена на деконструкции знаков и символов культуры социалистического реализма. Сюда можно отнести пьесы В. Сорокина «В землянке», «Пельмени», М. Угарова «Газета «Русский инвалидъ» за 18 июля», А. Шипенко «Сад осьминогов».

В драматургии конца XX века идет процесс поиска новых форм и развития старых жанров в традиционной и постмодернист­ской системах.