Вопросы и ответы к теме «Романтизм»

Ответ на этот вопрос уже дан выше, в разделе «О русской литературе». Можно дополнить, назвав еще баллады В. А. Жу­ковского «Светлана», «Людмила», «За­мок Смальгольм», его элегии и другие стихотворения, роман Ф. Стендаля «Пармская обитель», поэму Дж. Байрона «Пу­тешествие Чайльд Гарольда», романы Ж. Санд «Индиана» и «Консуэло», «Шаг­реневую кожу» О. Бальзака.

Все названные здесь, а также в ответе на первый вопрос раздела «О русской ли­тературе» произведения прочитаны мною во время летних и зимних каникул, а так­же при подготовке к урокам внеклассного чтения. В романтической прозе меня при­влекают острота сюжета, сильные чувства героев, способность их к самопожертвова­нию, философский подход к смыслу жиз­ни. И, конечно, необычность характеров героев, яркость красок в их изображении. Привлекают также мистические мотивы, стремление осмыслить непознаваемые стороны действительности, например в сфере борьбы добра и зла. «Шагреневая кожа» долго не выходила у меня из голо­вы. Это произведение настолько актуаль­но в наше время, что я бы посоветовал его прочесть многим моим знакомым, кото­рые мечтают о легком и мгновенном успе­хе, а наши средства массовой информации всецело «подогревают» такое стремление. За все полученное незаслуженным путем когда-то придется платить. Мистический сюжет баллады «Замок Смальгольм» за­ставляет также задуматься над мотивом возмездия, вины и искупления.

Четкое разграничение героев на поло­жительных и отрицательных — один из главных эстетических принципов класси­цизма. Романтики открыли необычайную сложность и противоречивость человече­ской души, сосредоточили свое внимание на изображении индивидуального мира человека. В противоположность класси­цистам они ценили и создавали культ ин­дивидуального в человеке. Как правило, романтический герой противопоставлен прозе жизни, бездуховности, «толпе». Это человек беспокойный, чаще всего одино­кий и трагический. Самое наглядное вы­ражение его черты нашли в произведени­ях Гофмана, Гюго, Байрона и Лермонто­ва. Если герой — один из главных дей­ствующих лиц произведения, то им может быть и злодей, но, называя его героем, мы не считаем, что он обладает качествами положительного, возвышенного, благо­родного человека, который связывается для нас с самим словом «герой».

Свойственный романтизму, особенно русскому, интерес к национальной исто­рии сопряжен с их вниманием к устному народному творчеству, в произведениях которого они черпали сюжетны, образы, усваивали и передавали порой в своих творениях особенности народного языка. Так, в балладе «Светлана» рассказывает­ся о принятых на Руси святочных гадани­ях, широкая опора на народное творчест­во осуществляется в думах К. Ф. Рылеева.

По названиям произведений сложно от­нести их к какому-либо определенному литературному направлению. В некото­рых из них мы видим обращение к дале­кому прошлому и выбор в качестве героев исключительных личностей, героиче­ских (Ахилл), обладающих особым даром прорицания и одновременно трагической судьбы (Кассандра). Как правило, интерес к античной тематике был свойствен клас­сицистам. В балладе «Ахилл» (иногда ее называют балладой-элегией) идея судь­бы приобретает романтическую окрашен­ность благодаря изображению натуры «не от мира сего». «Людмила» и «Светла­на» — разные варианты перевода баллады Бюргера «Ленора», притом в «Светлане» наиболее удачно при вольном переложе­нии воссоздан тип русского национально­го сознания. «Роланд-оруженосец» симво­лизирует обращение к средневековому эпосу о Роланде, что также свойственно для русских поэтов-романтиков. «Лесной царь» — перевод известной баллады Шил­лера, наполненной мистическим содержа­нием. Обращаясь к их содержанию, убеж­даемся в романтически подчеркнутом внимании автора к героям своих произве­дений.

Это вольный перевод баллады Роберта Саути (1774-1843), английского писате­ля, принадлежавшего к «озерной школе», сообществу поэтов-романтиков. Саути взял сюжет баллады из средневековых англий­ских хроник, в которых часто встреча­лись легенды о грешниках и ведьмах, за­вещавших вымолить прощение грехов «за­упокойными» молитвами. Аналогичные мотивы есть и в средневековой русской литературе, и в украинских поверьях. Ими воспользовался и Гоголь при созда­нии повести «Вий». Жуковский переде­лывает некоторые места баллады на рус­ский лад: в богослужении появляются не­которые православные формы, старуха приобретает черты русской фольклорной ведьмы, ее сын, иеромонах, приходит к ней «со святыми дарами», чтобы принять ее предсмертную исповедь. Описание церкви, где стоит гроб грешницы, и мо­лебна соответствует православному риту­алу. Цензура запретила публикацию баллады, потому что, по ее мнению, дьявол изображен могучим и торжествующим над церковью и Богом. Жуковскому при­шлось основательно изменить те строфы баллады, где говорится о победе дьявола. В разрешенном варианте он остается перед дверью храма, не решаясь в него войти.

Слова «битва», «побоище», «сеча» — привлекали романтиков своей торжест­венностью; «благоденствие», «счастье», «блаженство», «благо» — повышенной эмоциональностью и торжественным зву­чанием. В текстах романтических произ­ведений они часто встречаются. Материал с сайта //iEssay.ru

Вопрос о литературных направлениях и течениях, в том числе о романтизме и ре­ализме, в конце XX — начале XXI века чрезвычайно сложен, дискуссионен, и ус­тоявшихся научных точек зрения еще не выработано. Делаются определенные по­пытки классификаций этих направлений, в частности, в некоторых работах выделя­ется так называемый «фантастический ре­ализм». Что же касается литературы в духе фэнтези, приведем в качестве справки вы­держку из статьи «Фэнтези» в «Литератур­ной энциклопедии терминов и понятий»: «В России предпосылки фэнтези возни­кают в первой трети XIX века с появлени­ем фантастических элементов в повестях Н. Гоголя, А. Погорельского, А. Бестуже­ва (Марлинского), О. Сомова, В. Одоев­ского. Эта линия была продолжена в нача­ле XX века Л. Андреевым, А. Куприным,

В. Брюсовым, позже — А. Грином. Особое место занимают в истории русской фэнте­зи 1960-е годы, когда были опубликованы (1966-1967) роман М. Булгакова «Мас­тер и Маргарита» и повесть А. и Б. Стру­гацких «Понедельник начинается в суб­боту» (1965). Из современных авторов фэнтези выделяются М. Успенский (три­логия о приключениях богатыря Жихаря, 1997-1998), В. Крапивин с циклом ска­зочных повестей, С. Логинов (роман «Многорукий бог далайна», 1996). До не­давнего времени литературу о невозмож­ном, сверхъестественном относили то к юмористической, то к сатирической фан­тастике. Лишь в конце XX века стало воз­можным говорить о формировании отече­ственной фэнтези».