Вопросы и ответы к 7 главе романа Б. Л. Васильева «Утоли моя печали…»

Через художественное изображение трагедии и через призму восприятия ее глазами главной героини автору удалось передать то, что невозможно отразить в официальных документах, какими бы подробными они ни были. В этом описа­нии отражена психология никем не уп­равляемой толпы, жаждущей даровых по­дарков в честь торжества. На смену при­ходит инстинкт самосохранения. Картина передана динамично, полна трагизма, в ней показано, как перестает существовать личная воля и как она переходит в волю толпы, подчиняющей себе каждого, кто попал в водоворот ее хаотического движе­ния. И, что еще важно, в этой картине, нарисованной глазами героини и волную­щегося за нее автора, отчетливо видно полное бездействие властей, не преду­смотревших такого развития событий и не принявших меры по защите людей в слу­чае каких-либо беспорядков. Равнодушие к тому, как пройдет народное гуляние, резко контрастирует с высоким пафосом церковной коронации монарха и его тор­жественным обетом.

Эффект длительности времени достига­ется за счет многочисленных деталей, обеспечивающих подробность в описании движения толпы. Вот испугавшись ее на­пора, врассыпную бросились полицей­ские, спасая свои жизни и дав команду буфетчикам выдавать подарки. Вот подар­ки бросают в толпу, которая продолжает двигаться вперед и наседать. Движение Нади и Фенички, описываемое автором, показывает судьбу отдельной личности, находящейся в толпе, целиком зависимой от нее, зажатой ей и не имеющей возмож­ности выбраться. Страшную метафору ис­пользует автор — бегущая толпа в вос­приятии Нади оказывается даже не стадом, а единым зверем, косматым и беспощад­ным, растерявшим облик человеческий.

И вспоминается по контрасту торжествен­ное: «…по образу и подобию Божьему…» «Не было ни образа, ни подобия, уже за­чалось иное создание по иному образу и по иному подобию». Размышления также со­здают замедление в восприятии времени.

Автор с ужасом наблюдает движение толпы. Она воспринимается им как Жи­вое Безголовое Чудовище, клеточкой ко­торого стал каждый человек. Толпа охва­чена единой волей самоуничтожения. Мыслящее начало полностью отступило и подчинилось движению, остановка же оз­начала чью-то мучительную смерть. При­шедшая на Ходынское поле журналистка Надя, оказавшись втянутой в круговорот движения толпы, бежала вместе со всеми, надеясь на спасение. Она пришла в дикое отчаяние, увидев мертвую женщину. Ощу­щение ужаса и приближающейся смерти охватило ее. Страх был столь огромен, что она не чувствовала боли. Это был ужас сна детства, внезапного падения в пропасть. И вместе с тем инстинкт самосохранения присутствовал. Она ползла по телам уми­рающих людей, пока не втиснулась в уз­кую щель под полом балагана, где на нее обрушилась кромешная тьма.

Психология толпы весьма специфична. Даже чувствуя опасность, она не может образумиться и мчится в ту сторону, где буфетчики метали в ее сторону подарки. Усиливалось желание ухватить «завет­ный царский дар». Невольно вспоминает­ся рассуждение о толпе Беневоленского, увидевшего в ней почву для роста жесто­кости, агрессивности, склонности к наси­лию и кровопролитию. Материал с сайта //iEssay.ru

Наиболее яркие символы, характери­зующие толпу во время ходынской траге­дии — косматый Зверь и Живое Безго­ловое Чудовище. Символический смысл приобретают качели, балаганы и эстрады, приготовленные для массового народного гуляния, но ставшие местом смерти мно­гих людей, пришедших на предложенные властями развлечения. В художественном отношении эти символы усиливают впе­чатление нарисованной картины народно­го бедствия, их исторический смысл со­стоит в предупреждении властям и наро­дам о той опасности, которая может возникнуть в движении толпы, одержи­мой чем угодно: радостью, желанием даров, злобой, ненавистью, чувством мще­ния. Хотя Васильев рисует подлинные исторические события, основанные на ме­муарах, документах и т. д., толпа здесь выступает тоже в качестве символа обще­ственных кризисов.