«Чудики» в рассказах В. Шукшина

«И поднималась в душе хворь. Но странная какая-то

хворь — желанная. Без неё чего-то не хватало».

В. Шукшин

Василий Макарович Шукшин — счастливый писатель. Сейчас, когда стали читать гораздо меньше, мало кто помнит произведения тех или иных авторов. А скажи: «Шукшин», — и сразу на память приходит Егор Прокудин из «Калины красной». Вот в фильме В. Шукшин проявил большую часть своих талантов — и сценарист, и режиссёр, и исполнитель главной роли. Это один из редких филь­мов, который знают все. Мы знаем, как выглядел Шукшин, видели его манеру двигаться, улыбаться, смотрели ему в глаза. Вот почему я считаю, что у него счастливая судьба как у писателя.

Рассказы Шукшина восхищают абсолютно всякого, кто их читает. Я люблю рассказы «Срезал», «Сураз», «Микроскоп», «Сельские жители», повесть «А по­утру они проснулись». Мне кажется, что тот, кто не любит литературу, как и тот, кто читает «продвинутых» авторов — Кастанеду, Пелевина, Маканина, читая Шук­шина, понимают, что его проза — чистый ясный родник в ложке, вокруг которо­го сгрудились нежной зеленью листвы светящиеся белоствольные берёзки. Он мне напоминает Есенина, поэзия которого любима и почитаема абсолютно всеми.

Мне очень нравится повесть «Калина красная», она совершенна. Но больше всего меня привлекают рассказы о «чудиках». «Чудинка» в человеке, считает Шукшин, — это показатель наивысшего проявления человечности, индивидуаль­ности, самобытности.

Вот Бронислав Пупков. Живёт себе человек скучной обыденной жизнью. День похож на день, трудная работа, докучливая жена. Но вот приходит его звёздный час, когда он может сказать: «Миль пардон, мадам!» — и отрешается от обыден­ной жизни, полёт фантазии заносит его в гитлеровское логово. Он чувствует всю важность полученного им задания. Он живёт жизнью другого человека — не Броньки Пупкова, а героя-разведчика, стреляющего разрывными отравленными пуля­ми в Гитлера. Чувства его обостряются, его негодование — не фантазия. Здесь чистая правда: «Смеёшься, гад?! Получай за кровь невинных людей, за разрушенные и сожжённые города и сёла!» Он стреляет, мы живо представляем это. Слу­шатели заворожены. Что будет дальше? Это кульминация повествования Броньки, кульминация рассказа. А дальше — короткая, отчаянная фраза: «Я промахнулся». Бронька сникает. Так страшно потрясение. Он вял, безучас­тен, отмахивается от ругающей его жены, от посмеивающихся над ним таких правильных односельчан. И всё-таки в душе, мне кажется, он верит: всё это было. Правда, было. И он — самый геройский герой, необыкновенный человек.

Я думаю, каждый человек должен считать себя необыкновенным. А иначе — как жить? Ведь каждый из нас верит, что ему на долю достанется красивая и яркая жизнь, одни пироги и пышки, а синяки и шишки — это кому-нибудь дру­гому, не такому умному и достойному.

Таким необыкновенным является герой рассказа «Чудик». Мне очень нравится этот рассказ. Я, конечно, льщу себе, но в чём-то мы с ним схожи. Я тоже часто попадаю в дурацкие ситуации, а потом ругаю себя, стыжусь своей нелепо­сти. И Чудик часто спрашивает себя: «Да чего ж я такой-то есть?» Только мне непонятно, отчего Шукшин лишил его чувства юмора. Жаль, что чувства юмора у чудика нет.

История с пятьюдесятью рублями очень трогательная. Как он собой гордит­ся, что нашёл такую удачную фразу: «У нас такими бумажками не разбрасыва­ются». Попенял городским: дескать, какие вы неловкие. Я думала, когда он бро­сился к деньгам, что он хочет их схватить, пока никто не увидел. А потом мне за эти мысли даже стыдно стало: ведь ему это даже в голову не пришло. И окружа­ющим тоже. Сразу читателю хочется на Алтай: какие в этом прекрасном краю чистые, неиспорченные люди живут.

А потом как горевал Чудик, когда обнаружил, что купюра-то его была, но не посмел вернуться, побоялся показаться лживым и корыстным. И всё-таки он быстро забывает все неприятности, радуется жизни, потому что душа у него светлая, он чуток ко всему прекрасному. Он сам — часть природы.

Радостно едет наш герой к брату на Урал; давно мечтал о встрече. Вот встретились два родных человека. Я представляю, как похожи они — милые простые лица, оба открытые, ранимые, немного смешные. И оба почему-то выбрали крикливых приземлённых и чёрствых жён.

Жена брата всё и испортила. Невзлюбила Чудика за его простоту, деревенское происхождение. Он думает, что исправить дело легко: сделает он что-то доброе, и поймёт сноха: он хороший человек. И полюбит его. Материал с сайта //iEssay.ru

Чудик разрисовывает детскую коляску журавликами, цыплятками, зелёной травкой и думает: «Ребёнок-то как в корзиночке будет». Он не может просчитать прагматические мысли городского человека. Его смешной и жалкий брат не может защитить старика от гнева жены. Страшно слушать: «Поеду я, братка». И страшно ощущать молчание брата в ответ.

А всё же неистребим Чудик. Воротился он в чудный летний день, «когда шел рясный парной дождь». Распирает его радость: вот я живу на этой прекрасной земле, вот моя родина, и я счастлив.

Шукшин всего этого не говорит. Мы понимаем это, глядя на беззаботного человека, шлёпающего босиком по лужам и поющего про тополя. Любимые герои Шукшина мучительно ищут смысл жизни. Я не знаю, в чём он. Я думаю, этого не знал и Шукшин. Но он очень любил деревню, её людей. Особенно тех, кто до всего хочет дойти своим умом. Они ошибаются, набивают шишки, над ними посмеиваются, но в них есть душа, в них есть внутреннее достоинство. Они заслуживают самого глубокого уважения. Эти люди, я считаю, и есть соль земли.