Система образов поэмы «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова

Особенностью системы персонажей поэмы, обусловленной ее эпичностью, является то, что в ней нет одного главного героя, как в романе, поскольку Некрасова волнует судьба цело­го народа. Центральный персонаж здесь представляет собой собира­тельный образ народа, воплощенный прежде всего в семерых стран­никах. Недаром они лишены индивидуальных признаков: у них нет портретов, биографий, ничего не известно об обстоятельствах их личной жизни, нет у них и индивидуальных речевых особенностей. Общаясь со своими собеседниками, они отвечают все вместе, как бы «хором». Так поэт стремится показать не семь отдельных образов, а один цельный образ, в котором воплощено народное сознание, на­родное мировосприятие. Именно оно и является критерием оценки всех событий, явлений и персонажей, представленных в поэме, что соответствует жанру народной эпопеи. Это взгляд на события, проис­ходящие в пореформенной России, на ее прошлое и будущее, пред­ставляющий не частную точку зрения, не только авторскую позицию, хотя она имеется и выражена в прямых авторских словах. Но глав­ное здесь — это точка зрения всего народа, крестьянского мира, ко­торую и выражает собирательный образ странников.

Сходные причины обусловливают появление огромного количест­ва эпизодических персонажей, нарисованных буквально одной- двумя чертами, которые составляют основу многочисленных массо­вых сцен. Именно на них строятся такие главы поэмы, как «Сель­ская ярмонка», «Пьяная ночь», «Счастливые» и особенно последняя часть «Пир — на весь мир», которая дается как предельное обобще­ние, теряя черты бытового реалистического изображения и превра­щаясь в собирательной образ всей Руси. Через Вахлачину проходят представители самых разных слоев нации, она служит местом пере­сечения настоящего, прошлого и будущего народа. Такая всеобъем­лющая мысль потребовала в качестве героев представить собира­тельный образ, который реализуется в массовых сценах и песнях, Сменяющихся отдельными «ариями». Так образ народного заступни­ка, появляющийся в этой части поэмы, это и живущий «по-божески» Фомушка, и «божия посланница» Ефросиньюшка, и «старообряд» Кропильников, которые воплощают живущую в самом народе идею праведной жизни, страдания за других. Но в наиболее полном виде идея народного заступничества воплощена в образе Гриши Добро­склонова, который представляет не только конкретный тип личности интеллигента-разночинца, но и является обобщенным и даже услов­ным образом. Вот почему наряду с вполне определенными социаль­но-психологическими чертами, присущими ему (сын бедного дьячка, семинарист, собирающийся учиться в университете, сочиняющий песни; он добрый парень, любящий деревню и мужика, понимающий горести и чаяния народа), в образе этого героя есть и общее пред­ставление о молодости, устремленности в будущее и готовности при­нести себя в жертву ради него. Отсюда некоторая неопределенность этого образа, проблематичность вопроса о том, можно ли считать его ответом на вопрос о счастливом человеке. Так были склонны тракто­вать его многие из современников Некрасова, его соратники по борь­бе, а затем эта трактовка была подхвачена литературоведением со­ветского периода. Но, очевидно, для Некрасова вопрос о народном счастье не может быть решен в судьбе одного человека, он должен решаться именно всенародно, как «пир на весь мир».

Точно так же в поэме выделяется более крупно и рельефно и ряд других образов, которые несут в себе определенные черты народного характера, воплощают отдельные стороны народной жизни и народ­ного сознания: Яким Нагой, Ермил Гирин, Матрена Тимофеевна Кор­чагина, Савелий, легендарный разбойник Кудеяр. Им посвящены ли­бо отдельные песни и сцены, либо главы или даже целая часть поэмы («Крестьянка»), но эти образы находят свое отражение во многочис­ленных эпизодических персонажах, которыми так густо населена по­эма. Так мотив богатырской силы народа, не находящей себе достой­ного применения и потому гибнущей, воплощен в образе Савелия, «богатыря святорусского», построенного во многом не только на кон­кретно-исторических, но и на былинных чертах. Но перед читателями проходят и другие подобные ему образы, например, богатыря- каменщика Трофима, который надорвался под тяжелым грузом, как и Савелий, у которого, по его собственному признанию, сила богатыр­ская «по мелочам ушла». Таков и былинный богатырь Святогор, кото­рый «в землю сам ушел по грудь с натуги», подняв «тягу страшную».

Но Савелий — это и образ народного гнева, страшного в своей неотвратимости и жестокости. Он с гордостью говорит о себе: «Клейменный, да не раб». В нем показано пробуждение народного самосознания, которое пытается отыскать истинную причину зла, но все еще остается под игом вековой покорности и долготерпения. Эта двойственность народного сознания отражена в самой судьбе Савелия и выражена им самим в чеканной формуле: «Недотерпеть - пропасть, перетерпеть — пропасть». Сходными чертами созна­ния отличается и герой-правдоискатель Яким Нагой, плоть от пло­ти крестьянских низов, пахарь, словно выросший из земли и свя­занный с нею кровными узами. Хотя мы видим его «пьяненьким», «убогеньким», но и в его портрете, и в его речи чувствуется духовное богатство и сила, не сломленная ни тяжким трудом, ни страшной судьбой. Яким немало пережил: и погорел, спасая из всего своего имущества так дорогие ему «картиночки», и в тюрьме сидел («С купцом тягаться вздумалось!»), и побывал в городе в поисках спра­ведливости. Он способен понять, что беда крестьянина в долготер­пении, в попытке все горести утопить в вине, а главное в том, что

Она прекрасна и талантлива, добра и полна сочувствия к лю­дям, горделива и преданна долгу жены и матери. Но она может и разумно, трезво мыслить, может оценить свою жизнь и жизнь таких же, как она обездоленных русских женщин, для которых счастье возможно только в мечтах:

Среди этих замечательных народных образов особняком стоят те, кто извращает лучшие черты народной души и народного ха­рактера. Некрасов беспощадно рисует подхалимов, холопов, лакеев, прямых предателей, которые чаще всего выходили из среды дворо­вых. Таковы в поэме «холоп примерный» Яков, который все же не вынес унижений и повесился на глазах своего мучителя. Это и «чувствительный холуй» Ипат; доносчик, «шпион из своих» Егорка Шутов; староста Глеб, который совершил великий грех: польстив­шись на богатые посулы наследника, он уничтожил завещание по­мещика об освобождении крестьян. Материал с сайта //iEssay.ru

Еще более резкими сатирическими чертами обрисованы те, кто противостоит народу, не понимает его интересов и чаяний, кто на про­тяжении веков являлся беспощадным эксплуататором народа, винов­ником его страданий и бед. За личиной добряка, «кругленького», «пу­затенького» помещика Оболта-Оболдуева, который лицемерно­уважительно разговаривает со странниками, явно проступают черты высокомерного и злобного помещика. Недаром он с такой тоской вспо­минает прежнее время, когда ему жилось вольно и спокойно, «как у Христа за пазухой». Прощание с той жизнью помещик воспринимает как прощание со счастливой жизнью для всей Руси («невесело гля­деть, как изменилося лицо твое, несчастная родная сторона»). Но крестьяне-странники дают точную оценку этому счастью с народной точ­ки зрения: «Да, было вам, помещикам, житье куда завидное». Тем самым они явно противопоставляют счастье народное и то, что являет­ся счастьем в представлении помещичьего сословия.

Также противопоставлен народному миру и образ священника из главы «Поп». Как и для помещика, для него счастье осталось в прошлом: ведь «покой, богатство, честь», которые, на его взгляд, со­ставляют основу счастья, теперь исчезли. Ведь раньше доход при­хода держался на помещичьих пожертвованиях, а ныне «как племя иудейское, рассеялись помещики по дальней чужеземщине».

И наконец символическим образом этого уходящего прошлого представлен помещик Утятин из главы «Последыш». Это гротескный образ старого мира, хищного («нос клювом, как у ястреба»), жестоко­го, не представляющего своей жизни без беспредельной власти над крепостными. Крестьяне же здесь выступают уже не как былинные богатыри, а как актеры или скоморохи, а крепостное право пред­ставляется в виде пародии, комедии, которая, однако, так тесно пе­реплетается с жизнью, что может обернуться гибелью. Агап не вы­держал того, что старый помещик «пилил, пилил его, права свои дворянские высчитывал ему». Так обнаруживается, что крепостное право страшно и смешно одновременно: страшно своим прошлым, но смешно, потому что наступает новое время, которое порывает с этим прошлым навсегда. На этой оптимистической ноте завершается по­следняя часть поэмы — ведь там, после главы «И старое и новое» звучат «Доброе время — добрые песни», среди которых особое место занимает сочиненная Гришей Добросклоновым песня «Русь». В ней намечен образ новой Руси, основу которой составит