Николай Михайлович Карамзин (1766-1826). Биография

Фамилию Карамзин обычно связывают с понятием «русский сентиментализм». Действительно, Н. М. Ка­рамзин был крупнейшим представителем этого ли­тературно-художественного направления, однако подлинное его место в отечественной культуре значительно шире такой характеристики. Власти­тель дум целого поколения, автор произведений, влиявших на судьбы читателей, реформатор книж­ного стиля, с легкой руки которого литература заговорила на естественном языке образованного общества, создатель первой многотомной истории Российского государства, мужественный гражданин, говоривший нелестную правду в глаза самим ца­рям, — таким представал этот писатель в глазах своих современников. К этому «послужному списку» сле­дует добавить и то, что Н. М. Карамзин был первым русским писателем, всей своей деятельностью способствовавшим тому, чтобы его соотечественники как можно больше узнали о Европе, а евро­пейцы — о России.

Интерес к европейской культуре был привит будущему писателю еще в детстве. Получая обычное для дворянских детей домашнее образование, Николай наряду с церковнославянским изучал французский и немецкий языки. На первом месте было изучение языков и в программе частного пансиона одного из профессоров Московского университета, куда из дале­кого имения, располагавшегося близ Симбирска, юный Карамзин приехал для продолжения обучения. В пансионе он усердно занимался самообразо­ванием, читая современную немецкую, французскую и английскую лите­ратуру. Уже в эти годы проявились его сочинительские способности. Тем не менее по окончании учебы семнадцатилетний Николай, следуя приня­тому среди дворян правилу, поступил на военную службу в Петербург. Впрочем, при первой же возможности, — а таковая представилась всего через год, — он в скромном чине поручика вышел в отставку, переселился в Москву и полностью отдался литературной деятельности.

В Москве Н. М. Карамзин сблизился с выдающимся русским просве­тителем и издателем Н. И. Новиковым, сотрудничество с которым пре­доставило ему возможность заявить о себе как о талантливом сочинителе и переводчике европейских писателей. Кроме того, Новиков ввел писате­ля в тайное масонское общество, игравшее отнюдь не последнюю роль в культурной жизни России. И хотя вскоре Карамзин, так и не восприняв­ший пышной обрядовости масонских собраний, покинул ряды членов этой организации, верность ее идеям нравственного самосовершенствования и исторического прогресса он сохранил до конца жизни.

В 1789 г. Н. М. Карамзин отправился в путешествие по Европе. Задуман­ное как итоговый этап самообразования, оно действительно стало главным жизненным университетом для двадцатитрехлетнего писателя. Колеся по Германии, Швейцарии, Англии и Франции, он знакомился с традициями и достопримечательностями этих стран, встречался с видными деятелями европейской культуры, в том числе — с известными философами Гердером, Кантом и др. Но особенно ценным для Карамзина был опыт непосред­ственных наблюдений за событиями Великой французской революции, начало которой совпало с его пребыванием в Париже.

В своих оценках этих событий писатель старался быть максимально объективным. Он ясно осознавал судьбоносное значение французской ре­волюции, отметившей собой начало новой исторической эпохи во всей Европе, и честно признавал, что лично ему — любознательному «русскому путешественнику» — революционные потрясения не причинили никакого зла. Однако, став невольным свидетелем лавины насилия, грозившей «в крови и пламени» уничтожить идеалы века Просвещения, Карамзин раз и навсегда отказался от мысли о возможности революционного преобразования действительности. Убежденность в том, что только просвещение и нравственное само­совершенствование являются истинным путем развития общества, определила его моральную, писательскую и гражданскую позиции (послед­няя, в частности, включала в себя поддержку монархического строя в России).

По возвращении на родину писатель создал «Московский журнал», в котором публиковал произведения самых известных тогда русских авторов. Такой подход обеспечил «новорож­денному» изданию большой успех. Однако главное внимание читателей привлекло печатавшееся по частям сочинение самого издателя, представлявшее его впечатления от недавней поездки в Европу. Непривычной была художественно-публицистическая форма этого произведения, четко обозначенная в его названии — «Письма русско­го путешественника».

Написанные в виде беглых путевых заметок, карамзинские «Письма...» разворачивали широкую панораму европейской жизни. Однако, в отли­чие от героев традиционной литературы путешествий, карамзинский «путешественник» не столько описывал картины «чужого» мира, сколько воспроизводил свой индивидуальный взгляд на них. Это был взгляд рус­ского человека, подмечавший преимущества и изъяны западной жизни и тем самым побуждавший читателей сравнивать русские порядки с евро­пейскими, а в конечном счете — задумываться над настоящим и будущим положением дел в России. Но в первую очередь это был взгляд «сентимен­тального» человека, воспринимающего мир через призму не разума, а чувств. Таким образом, карамзинские «Письма...» прививали русским читателям вкус к присущим европейскому сентиментализму культу чувств и идеалу «чувствительного» человека

«Письма русского путешественника» принесли Н. М. Карамзину ши­рокую известность в России. Публикация ряда других поэтических и проза­ических произведений еще более упрочила закрепившуюся за ним славу «певца чувствительной души» и «чародея красных вымыслов». Казалось, счастливая литературная судьба уже определилась и остается только про­должить путь по удачно найденной стезе... Однако с наступлением XIX в. в жизни писателя произошли перемены.

Прежде всего изменилось направление его журналистской деятельности: Карамзин основал первый в России политический журнал под названием «Вестник Европы», ставший важным звеном русской культурной жизни. Кроме того, изменились его представления о смысле писательской работы: на страницах вновь созданного издания бывший «чародей красных вы­мыслов», еще недавно воспринимавший искусство как бегство в царство фантазии, представил новое понимание литературы, предписывающее ей огромное общественное значение, обусловленное силой воздействия художественного слова на умы и сердца читателей. А в соответствии с этим пониманием изменилось и направление его творческой мысли: отныне Карамзина как писателя интересовала уже не столько сфера индивиду­альных «чувствований», сколько национальный русский характер и ис­торические личности, в чьих героических деяниях этот характер находит наиболее полное выражение. В таком ключе, например, написана его последняя повесть «Марфа-посадница» (1803), в которой изображается характер русской женщины, не пожелавшей покориться деспотизму москов­ского царя Ивана III, уничтожившего вольности Новгорода. Материал с сайта //iEssay.ru

Переход Н. М. Карамзина на новые творческие позиции совпал с его вступлением в новую сферу деятельности: получив по указу императора Александра I назначение на должность придворного историографа, он взялся за составление «Истории государства Российского», которому по­святил оставшуюся часть своей жизни. Этот кропотливый труд, увенчав­шийся появлением неполных двенадцати томов (в работе над последним писателя настигла смерть), имел огромное общенациональное значение: просвещенные россияне практически не знали собственной истории, а без таких знаний не могло сформироваться ни их уважение к отечеству, ни «уважение собственное». Осознавая просветительско-воспитательные за­дачи своего научного труда, Карамзин избрал такой ракурс осмысления отечественной истории, который позволил ему не только выстроить це­лостный и последовательный «сюжет» исторического развития страны, но и продемонстрировать яркие исторические примеры подлинной любви к родине, а заодно — выразить собственные чувства и мысли по поводу описываемых событий. Потому в его интерпретации сложилась весьма своеобразная концепция российской истории, в которой прославление монархического строя сочеталось с осуждением жестоких монархов-тира­нов, а идея самобытного исторического развития России — с мыслью о том, что Россия как часть Европы должна перенять европейские ценности. Однако в целом цель патриотического осмысления исторического пути Российского государства была достигнута. Следует также отметить, что в своей «Истории...» писатель использовал обширный материал, почерпну­тый из древнерусских летописей, легенд и преданий. Материал этот был мало известен русским читателям, так что Карамзин предстал в их глазах, по выражению Пушкина, Колумбом древней отечественной истории. Но, кроме того, писатель явил себя еще и Колумбом русской души, поскольку в процессе осмысления исторического пути страны открыл ряд основопола­гающих черт национального характера.

Разумеется, «История...» Карамзина содержала немало противоречий и заблуждений, вызвавших споры уже среди первых ее читателей. Тем не менее появление этого многотомного труда и сегодня представляется одним из самых значительных событий русской культуры начала XIX в. Для современников Карамзина «История государства Российского» ста­ла своеобразной азбукой гражданско-патриотического самовоспитания (фраза одного из них — «Оказывается, у меня есть Отечество!» — звучит как признание всего поколения), а для многих писателей, художников и композиторов — богатейшим источником сюжетов и образов их произ­ведений.