Вопросы и ответы к поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» (№1)

Их объединяют отсутствие высоких побуждений, безразличие к судьбам родины и народа, корыстолюбие, узость интересов, грубый эгоизм, притупление всех человеческих чувств, умственное убожество и ограниченность.

Эти пороки типичны: они присущи и помещикам, и городским чиновникам, хотя проявляются в разной форме. Корыстолюбие, взяточничество, стремление не служить, а услужить, завистливость, подсиживание друг друга, сплетни, клевета — таковы характерные черты чиновничьего аппарата. И помещики, и чиновники, и «приобретатель» Чичиков — мертвые души, которые владеют и распоряжаются душами живыми.

Чем отличается это наставление от «завещания» отца Молчалина? Чичиков с детства проявлял способности бесчестного «делового» человека: умел произвести благоприятное впечатление, угодить тем, от кого зависел, провернуть выгодную сделку, а добившись своего, предать, отвернуться от обманутого им человека (вспомним его школьные спекуляции, отношение к учителю; затем «путь наверх» в канцелярии). Он на всю жизнь запомнил совет отца пуще всего на свете беречь копейку, которая «никогда не предаст». Отцовский наказ Чичикову очень напоминает «завещание» отца Молчалина: оба учили своих сыновей приспосабливаться к жизни, пользуясь бесчестными средствами, но время внесло свои поправки в родительские наставления: если Молчалин-старший превыше всего ставил связи и благосклонность нужных людей, то отец Чичикова в период капитализации России считал, что самое верное средство преуспеть в жизни — деньги.

Лирические отступления раздвигают рамки повествования. В них раскрывается образ автора — патриота, верящего в великое будущее своей родины, в ее народ. В лирических отступлениях проявляется тонкая наблюдательность, остроумие, гражданское мужество писателя. Темы их очень разнообразны: о толстых и тонких (гл. I), о слабости русского человека (гл. II), о скрытом значении образа Чичикова (гл. XI), об отношении автора к жизни в юности, зрелом возрасте и старости (гл. VI), об отношении читателей к писателю-романисту и писателю-сатирику (гл. VII).

Особое место в раскрытии идейного содержания поэмы занимают размышления автора о судьбах беглых крестьян Плюшкина и «Русь-тройка», утверждающие веру писателя в будущее России.

Уже в первой главе мы находим два эле­мента композиции — экспозицию и завяз­ку. Экспозицию представляет описание города, знакомство с губернскими чинов­никами, некоторыми окрестными поме­щиками, конечно, знакомство читателя с самим Чичиковым. Знакомство Чичико­ва с помещиками и согласие нанести им визиты — это уже начало завязки сюжет­ного действия.

Практически границы между экспози­цией и завязкой не существует. Оба этих композиционных элемента тесно слиты между собой. Как бывает во многих лите­ратурных произведениях, когда одни и те же эпизоды вводят читателя в обстановку будущего действия и одновременно наме­чают его отправные точки.

Исследователь прав. «Мертвые души» — это своеобразная трансформация плутов­ского авантюрного романа, динамика раз­вития сюжета в котором строилась на идее превратности Фортуны (судьбы). Колесо Фортуны не раз подводило Чичи­кова в его предприятиях и до и после его основной авантюры с «негоциями» мерт­вых душ.

Чичикову дали возможность осущест­вить его «негоцию» Манилов, Коробочка, Собакевич и Плюшкин. Трудно сказать, кто более всех может меня заинтересо­вать — все помещики как художествен­ные образы яркие, колоритные, и обо всех можно составить содержательные расска­зы. Возьмем, к примеру, Коробочку, к ко­торой Чичиков попадает случайно. Инте­ресно то, что она единственная женщина- помещица. Существует мнение, распрост­раняемое некоторыми исследователями, что развитие сельского хозяйства в име­ниях задерживалось потому, что многие из них находились в руках женщин, как правило, вдов или незамужних дочерей. В основном дамы, не имеющие образова­ния и опыта, либо передоверяли управле­ние наемным лицам или приказчикам, или своими неумелыми действиями при­водили имение к разорению. Малообразо­ванная Коробочка вела хозяйство сама и достаточно успешно. В своей округе ее нельзя было назвать мелкопоместной, по­тому что она владела восьмьюдесятью ду­шами мужского пола.

Приехав ночью, Чичиков смог заме­тить, что «уже по одному собачьему лаю… можно было предположить, что деревуш­ка была порядочная». Обстановка комна­ты была старинная: стены увешаны кар­тинами с какими-то птицами, старыми маленькими зеркалами с темными рамка­ми в виде свернувшихся листьев между обоев. За всяким зеркалом было заложено или письмо, или старая колода карт, или чулок. Висели стенные часы с нарисован­ными цветами на циферблате. Основа­тельностью и старинным вкусом отлича­лась и постель, которую служанка приго­товила Чичикову, со взбитой периной. Она была настолько высока, что он вы­нужден был встать на стул, чтобы взоб­раться на нее, а потом она опустилась под ним почти до самого пола. Утром он заме­тил, что на стене висели не только карти­ны с птицами, но и портрет Кутузова. Из окна гость увидел нечто похожее на ку­рятник с огромным количеством птиц и всякой домашней твари, «свинья с се­мейством очутилась тут же». За ним тяну­лись пространные огороды с капустой, лу­ком, картофелем и прочим хозяйствен­ным овощем. В огороде были яблони и другие фруктовые деревья, накрытые се­тями от воробьев и сорок. «Для этой же причины было сооружено несколько чу­чел на длинных шестах с растопыренны­ми руками; на одном из них надет был че­пец самой хозяйки». За огородами шли крестьянские избы, которые показывали довольство обитателей, «ибо были поддер­живаемыми как следует: изветшавший тес на крышах везде был заменен новым; ворота нигде не покосились», в сараях стояли новые телеги, а то и по две.

У самой Коробочки был типичный вид матушки-помещицы, которая держит го­лову несколько набок, постоянно жалует­ся на неурожай, но складывает денежки в пестрядиновые мешочки — в один целко­вые, в другой полтиннички, в третий четвертачки — и раскладывает их по ящи­кам комода.

В диалоге о продаже мертвых душ Ко­робочка изображена резко сатирически: с одной стороны, Гоголь подчеркивает ее религиозность, страх перед нечистой си­лой, с другой — хозяйственную и торго­вую сметку, доходящую до крайней ту­пости. Как и Собакевич, она с добром вспоминает умерших работников-крестьян. И даже уговоры, что Чичиков осво­бождает Настасью Петровну от уплаты по­датей за ревизские души (убытки от этого ее весьма огорчают), не убеждают ее, что души эти ничего не стоят и не имеют ка­кой-либо материальной пользы.

В диалоге Коробочка показывает себя хорошим знатоком конъюнктуры цен на натуральные продукты — мед, пеньку и т. д. и настойчиво предлагает их вместо мертвых душ, цены на которые ей неиз­вестны.

Комический эффект создается подстав­ляемыми Чичиковым ситуациями, вызы­вающими мистический страх Коробочки, например, предположением использовать мертвых вместо пугал на огороде и поже­ланием увидеть черта («С нами сила крестная! Какие ты страсти говоришь!» — проговорила старуха, крестясь», «Черта помещица испугалась необыкновенно»). Она уступает, испугавшись «забранок» Чичикова и надеясь, что он в будущем станет ее покупателем («не позабудьте на­счет подрядов»). Чичиков соглашался на все, лишь бы сейчас избавиться от нее. Упорство Коробочки психологически из­матывает Павла Ивановича. При всем его умении вести себя, приспосабливаясь к собеседнику, о чем говорилось в этой гла­ве, ему приходится основательно «попо­теть», чтобы заключить с ней соглашение о «негоции».

Интересна речь Коробочки. В ней соче­таются народные выражения, что гово­рит о ее постоянном общении с крепост­ными (боров, чай, задедателя подмас­лила, прихлебнете чайку, обращения батюшка, отец мой и т. д.) и выраже­ния из Священного Писания.

При расставании с хозяином имения обычно Гоголь устами Чичикова дает за­ключительную характеристику, афорис­тично и метко выраженную. Коробочка названа дубинноголовой. Однако Гоголь это обобщение расширяет и таким обра­зом типизирует ее образ. «Точно ли вели­ка пропасть, отделяющая ее от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами арис­тократического дома с благовонными чу­гунными лестницами, сияющей медью, красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании остро- умно-светского визита, где ей предстанет поле блеснуть умом и высказать вытвер­женные мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город, мысли не о том, что делается в ее доме и в ее помес­тьях, запутанных и расстроенных благо­даря незнанию хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот гото­вится во Франции, какое направление принял модный католицизм». Гоголь, как бы успокаивая своего героя и призывая не сердиться на Коробочку, попутно замеча­ет: «иной и почтенный, и государствен­ный даже человек, а на деле выходит со­вершенная Коробочка».

Пейзажные описания в главах о поме­щиках свидетельствуют о состоянии име­ния, а также о характере и привычках владельца. В ответе на предыдущий воп­рос мы говорили о стиле хозяйствования Коробочки — незатейливом, не следую­щем моде, но основательном и крепком для среднего по количеству душ имения, приносящего определенный доход благо­даря практической сметке хозяйки. Пей­заж в имении Манилова носит романти­ческий характер: каменный дом в два этажа на юру, покатость горы была одета подстриженным дерном, разбросанные по-английски две-три клумбы с кустами сирени и желтых акаций, пять-шесть берез, беседка с характерной надписью «Храм уединенного размышления», пруд, покрытый зеленью, «что… не в диковинку в англицких садах русских помещиков». Внизу расположилось около двухсот бре­венчатых изб, которые пока еще по неиз­вестной нам причине Чичиков принялся считать. Пейзаж этот соответствует меч­тательной настроенности Манилова и его супруги, а также говорит о том, что хо­зяйством они не занимались.

Поэма Гоголя написана очень ярким, насы­щенным различными художественными приемами языком. Найдите в одной из глав (по вашему выбо­ру) эпитеты и попытайтесь их охарактеризовать. Они могут быть близки к фольклорным, могут быть метафоричны, могут быть гиперболичны.

К примеру, эпитет несуществующие заменяет мертвые. Манилов, стремясь выразиться как можно благороднее, когда Чичиков предложил назначить ему цену, отказался брать деньги, сославшись на то, что они которые в некотором роде окончили свое существование. Этот развернутый эпитет производит комиче­ское впечатление. Комично и даже гро­тескно звучит также развернутый эпитет к слову «негоция» — не соответствую­щая гражданским постановлениям и дальнейшим видам России. Так ви­тиевато спрашивает Манилов, смягченно определяя то, что является авантюрой. Но «образованность» и «преприятнейшее» впе­чатление, которое производит гость, за­ставляют его верить, что дальнейшим ви­дам России оформление покупки мертвых душ не повредит. Кощунственно звучит слово «священное» в качестве эпитета к слову «обязанность» в устах Чичикова в контексте его махинаций.

Образ мухи в качестве сравнения неод­нократно используется в «Мертвых ду­шах». Так, в первой главе писатель срав­нивает чиновников в черных фраках с ку­чами мух, носящимися вокруг рафинада в пору жаркого июльского лета. Размыш­ляя о приспособляемости Чичикова к ха­рактерам своих собеседников, Гоголь ри­сует портрет чиновника, правителя канце­лярии, который среди своих подчиненных восседает важно, как Прометей, а перед вышестоящим ведет себя, как муха. Срав­нение Прометея и мухи говорит о приспо­собленчестве как качестве российского чиновничества. Если в первых двух случаях сравнение носит комический характер, то выражение «люди мрут, как мухи», ха­рактеризующее состояние дел в имении Плюшкина, уже подчеркивает трагич­ность положения русского крепостного крестьянства, находящегося в полной за­висимости от «мертвых душ» помещиков и чиновников, управляющих Россией.

У каждого писателя своя манера ис­пользования изобразительно-выразительных средств, в том числе и гиперболиза­ции. На гиперболе построена глава о Плюшкине, к примеру. Гиперболичен об­раз кучи, находящейся в помещичьем до­ме и собранной из хлама, подобранного на дороге. Гиперболически комичен вид ста­рика, которого Чичиков принимает то ли за ключника, то ли за ключницу. Здесь гипербола сливается с гротеском в аспекте сочетания уродливого со смешным и при­дает описанию элемент трагического.

Гиперболами часто пользовался М. Е. Салтыков-Щедрин. Мы знакомы с его сказками. В них гипербола приобрета­ет фантастический оттенок. Генералы, оказавшиеся на необитаемом острове, на­столько не приспособлены к жизни, что не знают, как делается хлеб, они думают, что булки растут на деревьях. Фантастич­на гиперболическая покорность мужика, который позволяет, находясь на свободе, эксплуатировать себя и даже привязывать веревкой, чтобы не убежал.

Словарик Манилова может включать в себя характерные для него слова, придаю­щие «сахарность» и приторность его пове­дению, такие, как сделайте милость, прошу покорнейше, позвольте вам этого не позволить, душенька, пре­любезнейший, обходительный и при­ятный человек, достойнейший, ду­ховное наслаждение, именины серд­ца, случай доставил счастье, любез­ный (обращение к приказчику) и т. д. Манилов часто повторяет слово образо­ванность, блестящее образование, ко­торое он ценит в собеседнике или в людях, о которых говорит, явно преувеличивая его уровень благодаря ощущению собст­венного недостатка в образовании. Ника­кие другие персонажи поэмы не говорят об образовании и образованности. Так нейтральное слово, употребляемое Мани­ловым, несколько углубляет характерис­тику его образа.

Приезд Чичикова в губернский город, сюжет, связанный с посещением помещи­ков с целью покупки «мертвых душ», ра­зоблачение героя, предыстория героя — эпические элементы произведения. Ав­торские отступления и рассуждения Чи­чикова о крестьянах, «Эх, русский наро­дец! Не любит умирать своей смертью!», о «двух путниках и двух писателях, юнос­ти и старости», о «Руси-тройке» и др., ко­торых много в «Мертвых душах», при­дают произведению лирическое начало.

В. Г. Белинский называл такие размыш­ления писателя «гуманной субъективно­стью».

Сближает патриотическое чувство: лю­бовь к стране, размышления о ее будущем и настоящем, хотя темы лирических от­ступлений и Пушкина и Гоголя различ­ные. Вместе с тем отступления у Гоголя по сравнению с пушкинскими привносят гражданский пафос, хотя, как и у Пушки­на, в поэме есть размышления-воспомина­ния о юности. В «Евгении Онегине» есть также лирические пассажи об искусстве, обычаях светской жизни и т. п.

Главный герой поэмы «Мертвые ду­ши» — Чичиков. С ним связаны эпиче­ские стороны произведения, развитие сю­жетной линии. Вместе с тем некоторые литературоведы относят к героям и Авто­ра. Основания для этого есть, потому что он активно высказывает свою позицию в монологах, которые являются лирически­ми отступлениями и размышлениями. В лирическом произведении образ Автора может сливаться с образом лирического героя.

На первое место выходит Первый как комментатор, скрепляющий действие пье­сы. Далее следует Чичиков, главный ге­рой пьесы, и Секретарь опекунского сове­та, роль которого весьма существенна, так как он невольно подал идею для авантю­ры Чичикова, а стало быть, подсказал Го­голю сюжет поэмы, а Булгакову — сюжет пьесы. Затем герои разделяются на город­ских чиновников, их жен, обитателей го­рода. Они составляют в афише особую группу как лица, определяющие жизнь российской провинции. При этом инте­ресно заметить, что некоторые персонажи гоголевской поэмы, которые лишь упомя­нуты в тексте, в пьесе получают свой го­лос и какую-то функцию, например Мак­дональд Карлович и Сысой Пафнутьевич, напоминающие известных Бобчинского и Добчинского. Другую значительную груп­пу персонажей, следующую за группой го­родских обитателей, составляют помещи­ки, с которыми сговаривался Чичиков о купле-продаже мертвых душ. Именно го­родская группа, воплощающая админист­ративную систему России, создала ус­ловия для осуществления авантюры Чи­чикова.

Дополнительно введен Первый в спек­такле. Из поэмы Н. В. Гоголя пришли в пьесу Чичиков, помещики, чиновники, слуги. Ряд второстепенных персонажей, о присутствии которых в поэме только упомянуто, включены в афишу и названы конкретными именами, что объясняется закономерностями процесса инсценирова­ния прозаического произведения и пре­творения его в пьесу. Так, получают свои роли и дочка губернатора, и Сысой Паф­нутьевич, и Макдональд Карлович, о ко­торых Гоголь говорит, что о них «и не слышно было никогда».

Для создания текста «Пролога» исполь­зован эпизод из главы XI (разговор Чичи­кова с секретарем и дача взятки). Ком­позиционная роль этого диалога очень важна: Булгаков выносит в «Пролог» рождение замысла Чичикова разбогатеть на приобретении существующих только на бумаге душ умерших крестьян. Такое начало позволяет сценаристу динамично выстраивать сюжет пьесы, основанный на реализации этого замысла. Для Гоголя же важно постепенно раскрыть биографию и становление личности своего героя, поэто­му эпизод возникновения преступного за­мысла дан в контексте предыстории Чи­чикова, включенной в композицию поэмы уже после завершения авантюры. Таким образом, «Пролог» в пьесе Булгакова можно считать экспозицией.

Первый акт скомпонован из следующих глав. Во-первых, инсценировано краткое описание первого визита Чичикова к гу­бернатору (глава I), откуда зритель узнает о пристрастии последнего к вышиванию по тюлю, о «бархатных» дорогах и о при­глашении «пожаловать к нему того же дня на домашнюю вечеринку». Из этой же главы в пьесу вошли представление Чичи­кова губернаторше, знакомство с помещи­ками и чиновниками. Некоторые биогра­фические сведения, которые можно было сообщить губернатору, перешли в первый акт пьесы Булгакова из XI главы поэмы с эмоциональными преувеличениями о сво­ей честности перед законом и людьми (главы о встречах с помещиками). Пред­ставление губернаторской дочки, имею­щее место в первом акте пьесы, состо­ялось у Гоголя в XVIII главе. Первый акт включает также визиты к помещикам и сцены торговли мертвыми душами (Мани­лов, Собакевич). Монолог Первого дает представление о лирических отступлени­ях Гоголя, его размышлениях о родине. Его заключительные реплики о помещи­ках переносят в пьесу авторские характе­ристики.

Последовательность визитов Чичикова к помещикам в пьесе Булгакова нарушена по сравнению с гоголевским текстом. Сна­чала изображены запланированные встре­чи, что приближает их к первым знаком­ствам на вечеринке у губернатора.

Подготовьте сообщение об одном из помещи­ков, пользуясь текстом комедии. Обозначьте сход­ство и различие с персонажами поэмы Гоголя.

Выбор персонажа для своего сообщения каждый сделает индивидуально. Разли­чия в изображении помещиков в пьесе и поэме объясняются особенностями драма­тического произведения, которые созда­вал Булгаков на основе прозаического текста Гоголя. Характеристика персона­жа будет составляться вами на основе его диалогов с Чичиковым, ремарок и некото­рых комментариев Первого. В поэме до­статочно много авторских описаний и са­мого помещика, и обстановки, в которой он изображается.

Готовя это сообщение, следует также опираться на знание специфики драмати­ческого произведения. Предыстория Чи­чикова не дана целиком, как у Гоголя, но оказалась разбросанной в репликах Пер­вого и в сцене с секретарем опекунского совета. Выпадает описание внешности ге­роя, детали его быта. И это, несомненно, обедняет представление о Чичикове, но усиливает в глазах зрителя заниматель­ность пьесы, ее комедийный характер, так же как и комедийность образа главно­го героя.

Роль Первого — комментаторская. Бул­гаков собирался сделать его ведущим спектакля. В письме к В. И. Немирови­чу-Данченко драматург высказывал мысль,что «пьеса станет значительнее… если Чтец, открыв спектакль, поведет его в не­посредственном и живом движении вмес­те с остальными персонажами, то есть примет участие не только в чтении, но и в действии». Эта идея не нашла поддержки режиссера, и по мере подготовки премье­ры роль Первого сократилась и была ото­двинута на второй план.

Так, по замыслу Булгакова, в финале комедии, когда Чичиков, ограбленный дочиста жандармским полковником и по­лицмейстером, снова покатил по России, Первый старается пробудить сочувствен­ное отношение зрителей к самим себе, к обычной в нашем отечестве судьбе гони­мого современниками поэта.

Булгаков бережно относится к гоголев­скому тексту и сохраняет в пьесе приемы писателя-сатирика, например контраст между религиозностью Коробочки, ее по­стоянным испугом перед мистическими силами, упорной боязнью не прогадать при продаже мертвых душ. Она не пони­мает, что совершает кощунственное дей­ствие, чем демонстрирует свою тупость. Однако ей (и это смешно) свойственна романтическая фантазия. Она рассказыва­ет, что Чичиков вломился к ней в дом и заставил продать мертвых. Усилению гро­теска в изображении Коробочки способст­вует введенная сцена ее допроса у предсе­дателя.

Булгаков добавил новый для сюжета финал, совершенно неожиданную развяз­ку. Реальный смысл придается фантасма­горическому событию. В город назначает­ся новый генерал-губернатор. Чичикова арестовывают. Грозя ему Сибирью, по­лицмейстер и жандармский полковник в «арестном помещении» обдирают его, как липку, берут с него взятку в тридцать ты­сяч («Тут уж всем вместе — и нашим, и полковнику, и генерал-губернатору») и отпускают его. Сатирическая сила в ра­зоблачении Чичикова и губернских пра­вителей драматически возрастает, как го­ворится, вдвое. Зритель убеждается, что если уж такого авантюриста и мошенни­ка, как Чичиков, в городе Н. обирают до нитки, то правы и Собакевич и Чичиков, говоря о городских властителях «мошен­ник на мошеннике сидит и мошенником погоняет».

Лирические отступления поэмы, естест­венно, значительно сокращены и включе­ны в речи Первого, а также в некоторые высказывания самого героя. Это отступле­ния о дороге, о юности и старости, кото­рые звучат и перед и после посещения Чи­чиковым имения Плюшкина. Интересно представлена в комедии повесть о капита­не Копейкине. Ее рассказывает почтмей­стер, который упускает передать те мы­тарства, которые испытал Копейкин в своих хлопотах. И вдруг появляется на­стоящий Копейкин, оказавшийся фельдъе­герем и принесший депешу о назначении нового генерал-губернатора. Прокурор умирает.

В ремарках, в диалоге Манилова и Чи­чикова, в каких креслах сидеть дорогому гостю. Портреты героев и интерьер возни­кают в комментариях Первого, особенно перед диалогами в имениях Плюшкина и Собакевича. Интересные замечания зву­чат в ремарках об изменениях в лице Плюшкина, когда тот вспоминает со­вместные годы учебы вместе с председа­телем палаты. Сначала: «Разливается вечерняя заря и луч ложится на лицо Плюшкина» — появился какой-то свет­лый проблеск человеческого. И замечание Первого: «О, бледное отражение чувства. Но лицо скряги вслед за мгновением,скользнувшим на нем чувствам, стало еще бесчувственнее и пошлее».

Выразительно читается сцена приобре­тения мертвых душ у Манилова. Разговор ведется в прекраснодушной манере. Каж­дый хочет понравиться. Чичиков говорит вкрадчиво, Манилов напряженно пытает­ся вставить в свою речь ученые слова, на­пример «негоция», вместо «сделка», «по­купка».

Словарик Михаила Семеновича Собаке­вича: дурак, разбойники, собака, свинья, лицо ласковое, разбойничье, Гога и Магога, мошенник, христопродавцы, пареная репа (отзывы о людях); торговаться, ску­питься, настоящая цена, задаточек и др. Материал с сайта //iEssay.ru

Акт второй. Ремарки к картинам пя­той, шестой и седьмой рисуют кратко об­становку перед домами Плюшкина, Нозд­рева, Коробочки, обстановку, соответст­вующую характерам и настроению хозяев дома. Запущенный, гнилые, набитая хламом — эпитеты, характеризующие состояние дома и усадьбы Плюшкина. В доме Ноздрева интерьер указывает на разгульный характер хозяина — сабля на стене, два ружья и портрет Суворова. Све­ча, лампада, самовар, грозовые сумерки — обстановка, в которую Чичиков попадает у Коробочки.

История постановки «Мертвых душ» на сцене МХАТа была сложной и доставила Михаилу Афанасьевичу много душевных страданий. Когда он после телефонного звонка Сталина поступил в театр, ему предложили инсценировать «Мертвые ду­ши» и принять участие в постановке пье­сы. К тому времени было уже предложено 160 вариантов инсценировки. Ни один из них не удовлетворил Булгакова, и он за­явил, что «Мертвые души» инсцениро­вать нельзя, нужно создавать новое дра­матическое произведение. С ним согласи­лись и поручили выполнить эту работу. В мае 1930 года он делает первые набро­ски. У него был замысел показать и само­го Гоголя, диктующего в Риме поэму. Од­нако эта затея была сразу отвергнута. 31 октября состоялось первое прочтение инсценировки в присутствии В. И. Неми­ровича-Данченко. Знаменитый режиссер в целом одобрил комедию, но Булгакову не удалось ввести в спектакль образ рав­ноправного действующего лица, в чем-то напоминающего автора. Его сочли резоне­ром, комментатором, мешающим разви­тию действия. Булгаков настаивал. Ему казалось, что Первый сыграет положи­тельную роль, особенно в сцене с Плюш­киным, и даже хотел ввести его в дейст­вие. Была предпринята попытка реализо­вать эту идею, но Качалов, которому была поручена роль Первого, не смог справить­ся с ней. Пришлось ее вывести за пределы спектакля. Кроме того, режиссер Сахновский ориентировал актеров на гротескно-трагического Гоголя, на символиче­ское решение темы в духе Вс. Мейерхоль­да, что не устраивало Булгакова. С февра­ля 1931 года в работу над спектаклем включился К. С. Станиславский, и спек­такль стал приобретать реалистические черты. Однако от роли Первого Станис­лавский также отказался. В процессе дол­гих, изматывающих репетиций менялся замысел инсценировки: у Станиславского было свое видение «Мертвых душ», и он ставил их по-другому, чем хотелось бы Булгакову.

В письме к П. С. Попову он так опи­сывает творческий процесс работы над «Мертвыми душами»: «И я разнес всю поэму по камням. Буквально в клочья. В Прологе действие происходит в трактире в Петербурге или в Москве, где Секретарь опекунского совета дал случайно Чичико­ву мысль купить и заложить покойников (загляните в т. I, гл. XI). Поехал Чичиков покупать и совсем не в том порядке, как в поэме. В картине десятой, называемой в репетиционных листках «камеральной», происходит допрос Селифана, Петрушки, Коробочки и Ноздрева, рассказ про капи­тана Копейкина, отчего прокурор умира­ет. Чичикова арестовывают, сажают в тюрьму и выпускают (полицмейстер и жандармский полковник), ограбив дочис­та. Он уезжает».

Владимир Иванович был в ярости. Был великий бой, но все-таки в этом виде пье­са пошла в работу, которая продолжалась около двух лет.

Со многими решениями Станиславско­го Булгаков был согласен и даже восхи­щался ими, о чем писал Константину Сер­геевичу. Так, его восхищало суждение о Манилове: «Ему ничего нельзя сказать, ни о чем спросить — сейчас же прилип­нет».

В процессе работы Станиславского над пьесой нарастало сценическое действие. Выпала роль Первого, сокращены одни, изменены другие сцены. Возник театраль­ный вариант комедии. Премьера состо­ялась 28 ноября 1932 года. В ней приняли участие такие знаменитые актеры, как Топорков, Москвин, Тарханов, Леонидов, Кедров. Он выдержал сотни представле­ний, стал классикой русского драматиче­ского искусства.

Как пишет современный исследова­тель жизни и творчества М. А. Булгакова В. В. Петелин, «Булгаков создал само­стоятельное произведение, яркое, сцени­ческое, многие актеры с упоением отдава­лись игре, потому что, как говорилось, роли были «играбельными», были инди­видуальные сцены, были массовые, где были заняты десятки актеров и актрис… Так что театр торжествовал свой успех. И вместе с тем в пьесе «все из Гоголя, ни одного слова чужого», не раз утверждал сам Булгаков, а исследователи лишь под­твердили истинность его слов».

Вопрос сложный, так как все-таки ме­тафорой можно считать нерасчлененное сравнение, в котором легко усматривают­ся оба члена. Здесь же они соединены сою­зами «как будто», «как», что характерно для сравнений. Их можно считать мета­форическими сравнениями в силу то­го, что Гоголь придал сопоставляемым об­разам чрезвычайную выразительность и зримость.

«Мертвые души» названы поэмой бла­годаря заложенному в этом произведении сильному лирическому элементу, сопро­вождающему сюжетное действие: встав­ным рассуждениям и лирическим отступ­лениям. Много грустных и вместе с тем мечтательно-лирических раздумий о бу­дущем России, о ее талантливом народе, достойном иной участи и страдающем от глупых и бездарных помещиков и чи­новников, распоряжающихся его судьбой. Вместе с тем многообразие поставлен­ных в «Мертвых душах» проблем, широ­кий охват российской действительности, выразившийся в создании ярких картин городской и поместной жизни, позволяет считать это произведение романом.