Анализ эпизода «Чичиков у Манилова» (по поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души»)

В своей поэме «Мертвые души» Н. В. Гоголь гениально отобразил время и характеры, существующие в помещичье-крепостнической России 30-х годов XIX века, когда старый патриархальный уклад начал трещать по швам, давая место новым, капиталистическим отношениям.

В образе Чичикова Гоголь раскрыл характер человека нового типа — дельца-приобретателя, мошенника, готово­го на все ради сколачивания капитала. Он задумал вели­колепную аферу с «мертвыми душами» — умершими, но числившимися по ревизии живыми крестьянами, которых Чичиков как живых собирался продать и получить за них порядочную сумму. Для этого Чичиков и объезжает поме­щиков, образы которых писатель создает с искрометным чувством юмора, глубокой иронией.

Первым Чичиков навещает Манилова. Это внешне приятный человек, «но в эту приятность, казалось, черес­чур было передано сахару», поэтому при более близком знакомстве он вызывает ощущение приторности, слаща­вой навязчивости. Очень многое о своем хозяине может рассказать господский дом, который «стоял одиночкой на юру, то есть на возвышении, открытом всем ветрам, каким только вздумается подуть; покатость горы, на которой он стоял, была одета подстриженным дерном. На ней были разбросаны по-английски две-три клумбы с кустами сиреней и желтых акаций... была видна бе­седка с плоским зеленым куполом, деревянными голубы­ми колоннами и надписью: «Храм уединенного размыш­ления».

Мы узнаем, что основное занятие Манилова — думать и размышлять, однако мечты его бесплодны и бессмыслен­ны. Мысли о постройке подземного хода или каменного моста над прудом для этого помещика кажутся гораздо более интересными, важными и возвышенными, чем при­ведение в порядок собственного хозяйства, где все пущено на самотек. Не знает он также ни чем занимаются кресть­яне, ни сколько их умерло.

Н. В. Гоголь всячески подчеркивает претензии Мани­лова на культуру и образованность, однако мы быстро убеж­даемся совсем в обратном. Смешно и напыщенно звучат имена сыновей Манилова (Фемистоклюс и Алкид), вызы­вает ироническую улыбку «книжка, заложенная заклад­кой на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года».

Речь Манилова такая же, как он сам, приторно-сладкая, витиеватая, вызывающая ощущение липкости.

Помещик настолько далек от окружающей его дей­ствительности, что даже не может вникнуть в суть дела, о котором говорит Чичиков. Странное предложение о продаже «мертвых душ» сперва озадачило его, но не сутью, а внешней необычностью. Чичиков же на лету сообразил, что именно смущает Манилова, тут же учел его наивность и любовь к пышным формулировкам и облек свое предложение в блестящую дипломатическую форму, добавив в конце: «Я привык ни в чем не отсту­пать от гражданских законов, хотя за это и потерпел на службе, но уж извините: обязанность для меня дело священное, закон — я немею перед законом». И красно­речие Чичикова подействовало. С иронией говорит писа­тель о выражении лица Манилова, «какого, может быть, и не видано было на человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком умного министра, да и то в минуту самого головоломного дела». Материал с сайта //iEssay.ru

Манилов становится еще более противным нам от со­знания, что его легковерность и любовь к красивым фра­зам делают его игрушкой в руках мошенника и подлеца, а ведь речь здесь идет о человеческих душах! И он не только легкомысленно, не задумавшись, идет на сделку, но дальше готов восхищаться новым приятелем. Он собственноруч­но переписывает умерших крестьян и даже перевязывает список розовой ленточкой. Это сочетание приторной лю­безности и отвратительной бесчеловечности кажется про­сто противоестественным.

В лице Манилова Гоголь обличает помещиков, которые по своей наивной легковерности не ведают, что творят, но эта бесхарактерность помогает им закрывать глаза на прав­ду, поощряет зло, сеет вокруг не только бесхозяйственность и бестолковость, но и нищету, воровство, пьянство, бесчело­вечность.