О наказании героя в романе Достоевского

Наказание, как и преступление, — не одномотивно. Оно многолико, многосоставно, оно — вне Раскольникова и внутри него. Чтобы разобраться в нём, вернёмся к той композиционной точке, которая знаменует его начало.

Сразу же после убийства, проснувшись в собственной каморке, Раскольников ощущает физический ужас от того, что он совершил. Лихорадка, остолбенение, тяжёлое забытье, ощущение, что он сходит с ума, — писатель не скупится на характеристику ненормального состояния, состояния явного нездоровья. Это наказание (страдание), которое сама природа неизбежно накладывает на того, кто восстаёт против неё, против живой жизни, какой бы малой и непроявленной она ни казалась.

Неизбежным оказывается и отчуждение, отчаянное одиночество даже в кругу самых близких, родных ему («мать и Дуня бросились к нему… Но он стоял, как мёртвый. Я не могу их обнять, — пронеслось, как молния, в его голове».) «О, если бы я был один», — восклицает герой-индивидуалист, всё же чувствующий ответственность перед сестрой, матерью, другом за собственные поступки, за их судьбу. Совершив тягчайший грех, Раскольников понимает, что «ножницами отрезал себя от людей», а ведь Человеку, существу общественному, невыносим полный разрыв с себе подобными. Это и было наказание Раскольникова, обусловленное социальной сущно­стью всякого человека.

Наказание тем особенно сурово и болезненно, что «теория», как мы помним, захватила и сердце Раскольникова (…). Материал с сайта //iEssay.ru

На этом фоне возникает неверное, извращённое осмысление соб­ственного поступка. (…) Раскольников принимает за слабость никчёмность своего Я, собственной личности, не справившейся с проверкой, экспериментом, не достойной Теории. «Убить-то я убил, а переступить — не переступил». Он мучается от того, что не выдержал своего преступления. Это — наказание, которое сам Раскольников накладывает на себя. По большому счёту оно ложно, искусственно, это те же греховные, с точки зрения автора-христианина, бесноватые страсти, а не истинные страдания…

Освобождение от них — подспудное, медленное — начинается тогда, когда Раскольников находит человека, способного до конца понять его, деятельным сочувствием, любовью облегчить страдания и отважиться на долгую, отчаянную борьбу за преодоление чужой «правды». По парадоксальной логике художественного мира Достоевского таким человеком становится Соня Мармеладова.