Краткое содержание романа Ф. М. Достоевского «Идиот»

В конце ноября в оттепель поезд Петербургско-Варшавской железной дороги подходил к Петербургу. В вагоне, как это обыч­но бывает, завязался разговор между попутчиками. Друг против друга оказались два молодых человека.

Первый из них был лет двадцати семи, черноволосый, курча­вый, с маленькими серыми, но огненными глазами. Тонкие губы его беспрерывно складывались в насмешливую улыбку. Одет он был в теплый тулуп, в котором можно было вынести эту зябкую погоду. А вот сосед его не был к такой погоде подготовлен, буду­чи одетым в довольно широкий плащ с капюшоном, без рукавов, который часто употребляют для ношения путешественники за гра­ницей. Он был тоже лет двадцати шести-двадцати семи, очень белокур, густоволос, с впалыми щеками и легонькою, вострень­кою и почти белою бородкой.

Разговор завязался с насмешки черноволосого соседа над одеж­дой своего попутчика. Но тот не только не обиделся, но и стал с готовностью отвечать на все задаваемые ему вопросы. Он рас­сказал, что едет из Швейцарии, где лечился от нервной болез­ни, но, к сожалению, его не вылечили. Содержал молодого чело­века там некто Павлищев, причем пациент не тратил ни копейки. Господин Павлищев умер. Молодой человек сказал, что писал от­туда своей дальней родственнице, генеральше Епанчиной, но ответа не получил. С тем и приехал. Все его имущество заключа­ется вот в этом узелке, и где остановится сегодня, он еще не знает.

Здесь в разговор вступил некий господин, из тех, что знают все обо всех. Он выложил молодому человеку, что знает и гене­ральшу Епанчину, и покойного господина Павлищева. Потом этот господин поинтересовался, с кем говорит, и услышал, что его собеседника зовут князь Лев Николаевич Мышкин.

Представился и черноволосый — Парфен Семенович Рогожин.

Господин всезнайка сразу оповестил всех, что это тот самый Рогожин, отец которого помер месяц назад и оставил огромный капитал. Рогожин подтвердил это. Парфен оговорился, что раз­дражил отца «чрез Настасью Филипповну», а господин всезна­ющий чиновник тут же рассказал всем, что это та самая Наста­сья Филипповна Барашкова, которая с Афанасием Ивановичем Тоцким живет, богатейшим помещиком. Теперь Тоцкий собрался жениться, а не может никак от этой Настасьи Филипповны отде­латься.

Потом Рогожин рассказал-таки историю своего знакомства с Настасьей Филипповной, когда он на отцовские деньги купил ей бриллиантовые подвески. Чем закончилась эта история, все уже знали: болезнью Парфена Рогожина и смертью его отца.

И когда уже въезжали на вокзал, Рогожин признался князю, что тот ему очень понравился. Пригласил его к себе, после чего со всей своей свитой вышел из вагона. Князь вежливо поблагода­рил его и пошел в нужном ему направлении.

Генерал Епанчин жил в своем собственном доме, несколько в стороне от Литейного проспекта. Слыл он человеком со связями, деньгами и большими занятиями, хотя был человеком без образо­вания и происходил из солдатских детей. Он был здоров, был, что называется в самом соку, и все в его жизни способствовало удаче.

Женился он рано, и тоже удачно. Жену свою Иван Федорович уважал и боялся, и даже любил. Генеральша была из древнего рода Мышкиных, и ее происхождение немало способствовало карьере генерала.

Подросли и созрели три дочери генерала — Александра, Аде­лаида и Аглая. Они были очень хороши собой. Старшей, Алексан­дре, минуло двадцать пять лет, средней, Аделаиде — двадцать три, а красавице Аглае — двадцать. Они любили друг друга, были скромны, но цену себе знали и обладали каждая замечательны­ми способностями. С ужасом говорили о том, сколько книг они прочитали. Замуж девицы Епанчины не торопились.

Было уже около одиннадцати часов, когда князь позвонил в квартиру генерала и сообщил ливрейному лакею свое имя, титул и цель визита. Тот никак не мог взять в толк, для чего пожаловал этот гость и действительно ли он князь Мышкин, да еще и род­ственник генеральши. Лакея сменил камердинер, который с не меньшим изумлением рассматривал князя и никак не мог понять цель визита — «познакомиться».

В конце концов князя попросили снять плащ, и слуга был го­тов о нем доложить. Между князем и камердинером генерала за­вязался разговор о загранице, тамошних судах, гильотине, причем князь вызвал глубочайшую симпатию у своего собеседни­ка, поначалу составившего мнение о князе как о дурачке. Слуга даже предложил князю покурить, как тот хотел, но тут в пе­реднюю вошел молодой человек с бумагами в руках. Камерди­нер бросился снимать шубу с Гаврилы Ардалионыча (так звали молодого человека) и одновременно рассказал о князе и о при­чинах его появления в доме генерала. Очень красивый молодой человек, стройный блондин с наполеоновскою бородкой поинте­ресовался, не князь ли писал с год назад письмо Лизавете Про­кофьевне. Князь ответил утвердительно, на что Гаврила Ардалионович заметил, что о князе здесь знают и, наверно, помнят.

«- Ты здесь, Ганя? — крикнул голос из кабинета, — а пожалуй-ка сюда! — Гаврила Ардалионович кивнул головой князю и поспешно прошел в кабинет.»

Через несколько минут Мышкина пригласили к генералу.

Князь Мышкин предстал перед генералом Епанчиным и на его вопросы ответил, что, собственно, определенной цели визита не имеет. Явился же в дом генерала он только для того, чтобы по­знакомиться, поскольку они с супругой генерала, Лизаветой Про­кофьевной, из одного рода, стало быть, почти родственники.

Поначалу князь был принят генералом только из чистого лю­бопытства, потом любопытство сменила неприязнь богатого род­ственника к бедному, но потом произошла другая перемена. Гене­рал решил все-таки познакомить свою жену с этим человеком с необыкновенно добрым взглядом и улыбкой.

Князь рассказал генералу историю своей жизни и пребывания на лечении в Швейцарии. Объяснил, что с самого детства, остав­шись без родителей, постоянно жил по деревням, поскольку его здоровье требовало сельского воздуха, и постоянно ему кто-либо помогал. Последними людьми, содержавшими его в Швейцарии, были тот самый Павлищев и профессор Шнейдер, отправивший князя в Россию. В России, впрочем, у Льва Николаевича не было никого.

На вопрос генерала о том, чем же собирается заниматься князь, тот ответил, что он каллиграф и пишет без ошибок. Епанчин по­просил Ганю дать князю карандаши и бумагу и в то время, когда князь склонился над бумагой, Епанчин и Иволгин стали рассмат­ривать фотографический портрет Настасьи Филипповны, прислан­ный ею Гане. Разговор генерала и Гани шел о каком-то договоре, данном слове и о том, что сегодня все должно решиться. А куп­чику соваться в это дело нечего. Князь вступил в разговор, заме­тив, что женщина эта очень сильно страдала.

Генерал заинтересовался тем, что князь написал. Это была подпись игумена Пафнутия, написанная средневековым русским шрифтом. Мышкин оказался действительно каллиграфом и не­медленно получил от генерала предложение об устройстве на службу — писать важные бумаги. Генерал выдал ему аванс и предложил снять свободную комнату в доме Гани Иволгина. Епан­чин ушел, а Ганя поинтересовался у князя, указывая на порт­рет, женился бы тот на такой женщине. Лев Николаевич ответил, что ему жениться нельзя, он нездоров. На вопрос, женился бы на ней Рогожин, князь ответил, что жениться-то и завтра можно, но вот через неделю он ее бы и зарезал. Ганя вздрогнул, и в это время князя позвали к генеральше.

Афанасий Иванович Тоцкий, достигший пятидесятипятилетнего возраста и занимавший прочное положение в свете, задумал жениться и решил сделать предложение одной из дочерей гене­рала Епанчина. Этому мешало одно обстоятельство.

Лет восемнадцать назад он принял участие в судьбе девочки, дочери соседа-помещика Настеньки Барашковой, оставшейся без родителей и без средств к существованию. Он поселил ее с сест­рой, вскоре умершей от коклюша, в свое имение и забыл про девочек, но когда спустя несколько лет приехал домой вновь, то увидел Настю, обещавшую необыкновенную красоту. В воспита­нии девушки произошла серьезная перемена, а сам Тоцкий стал частым гостем в сельце Отрадном, где в отдельном доме под при­смотром гувернанток в соответствующем окружении жила теперь постоянно Настасья Филипповна.

Через четыре года до Настасьи Филипповны дошел слух о том, что Тоцкий женится на богатой и знатной красавице, и она сама явилась в Петербург, чтобы сообщить ему, что не допустит этого брака. Тоцкий был ей всегда неприятен до глубочайшего презрения, и она решила не допустить этого брака, чтобы хоть как-то ему отомстить. И юридически, и физически она была су­ществом безвредным, но Тоцкий был трусоват и опасался за свою репутацию. Поэтому решил поселить Настасью Филипповну в Пе­тербурге и окружить небывалым комфортом и роскошью. Он очень боялся этой женщины, она взяла над ним много верху, ему не поддавалась и жила по своим законам.

Тоцкий попросил совета у своего давнего друга генерала Епан­чина, и они оба отправились к Настасье Филипповне. Тоцкий об­винил себя в произошедшем с этой женщиной, но дело прошлое, и теперь он собирается жениться. В дело вступил Епанчин, доба­вив, что судьба одной из его дочерей находится в руках Настасьи Филипповны. На вопрос, что же от нее требуется, оба ответили, что хотели бы получить гарантии спокойствия Афанасия Ивано­вича через ее замужество с Гаврилой Ардалионовичем Иволгиным, давно и без памяти ее любящим.

Ответ Настасьи Филипповны удивил обоих. Она выразила со­гласие выйти за кого-либо замуж, пытаясь воскреснуть в семье, если не в любви. Лестно отозвалась о Гане, но просила ее не торопить. Замуж за него обещала выйти лишь тогда, когда будет уверена в том, что в его семействе нет к ней неприязни. Назна­ченное ей от Тоцкого содержание обещала взять как плату за исковерканную судьбу.

Можно было бы дело считать исчерпанным, но вскоре На­стасья Филипповна в подробностях узнала о скандалах у Иволгиных дома, связанных с предстоящей свадьбой. Еще она узна­ла, что Ганя — человек алчный и завистливый, и женится он не на ней, а на деньгах, обещанных на ее содержание. В душе Иволгина сочетались страсть и ненависть к ней, он дал согласие на женитьбу, решив, что отыграется на Настасье Филипповне потом. Все это Настасья Филипповна будто бы знала и втайне что-то готовила.

Оказался верен и еще один слух — о тайной страсти генерала к Настасье Филипповне. Он приготовил ей ко дню рождения до­рогой подарок — жемчуг, о котором прослышала супруга. Чтобы избежать неприятного разговора с женой, он послал к ней князя, так кстати появившегося у них.

Князь Мышкин был представлен генералом своей супруге и дочерям. Сам Епанчин поспешно удалился. Лизавета Прокофь­евна пригласила князя позавтракать с ними и осталась довольна им. Между князем и женской частью семьи Епанчиных возникает подробная доверительная беседа. Князь рассказывает о себе, о своем пребывании за границей, и в том числе передает один рассказ приговоренного к смертной казни человека, которого за две минуты до повешения помиловали. Этот рассказ возник в па­мяти князя в результате разговоров с дочерями генерала о смыс­ле жизни и был выслушан ими с величайшим вниманием.

Следующим рассказом князя были его воспоминания о несча­стной Мари из той деревни, где он проживал за границей, о том, как обесчещенная девушка стала изгоем в обществе, и только после ее смерти люди приняли ее и полюбили.

Князь проговорился, что Аглая Ивановна хороша так же, как Настасья Филипповна, на что генеральша немедленно спросила, откуда он знает последнюю. Князь, совершенно не умевший лгать, ответил, что Ганя недавно принес ее портрет генералу в кабинет и сказал, что сегодня должно быть решительное объяснение. Лев Николаевич был послан в кабинет генерала за портретом, где его обругал Ганя. Правда, после этого он попросил князя передать Аглае Ивановне от него записку. Князь, которому это поручение было неприятно, все же согласился выполнить его. Портрет пе­редан генеральше, записка — Аглае, а Ганя приглашен для объяс­нений — действительно ли он женится. Ганя при всех ответил Лизавете Прокофьевне, что это неправда. Генеральша уехала за советом к старухе Белоконской, Ганя предложил князю, если тот не передумал, идти к Иволгиным домой для того, чтобы за­нять сдаваемую комнату.

Аглая попросила князя задержаться, чтобы написать ей в аль­бом, и пока князь выбирал перо, к ней подошел Ганя и прошептал на ухо мольбу о каких-то словах, которые он ожидал от Аглаи и которые могут его спасти. Аглая сделала вид, что не понимает, о чем ведется речь. Это было для Гани хуже всякого презрения. Она вернула Гане через князя записку, отчего Иволгин был в бешенстве, и просила передать, что всего лишь пожалела как- то раз Гаврилу Ардалионовича, а тот принял это как подаваемую ему надежду.

Ганя недоумевал, как князь, появившийся в доме Епанчиных всего два часа назад, стал сердечным поверенным в делах Аглаи Ивановны. Ответить ему князь не мог, и по дороге к Иволгиным был неоднократно оскорбляем Ганей. Он прервал поток грубос­тей, сказав, что сможет найти себе меблированные комнаты и не занимать жилье у Иволгиных. Ганя сразу сообразил, что князя, так сразу понявшего истинную его сущность и сорвавше­го с него маску приличия, отпускать от себя теперь нельзя, из­винился перед ним и привел к порогу своего дома.

Дома он познакомил Мышкина с членами семейства: отцом Ардалионом Александровичем, матерью Ниной Александровной, сестрой Варварой Ардалионовной и ее женихом Иваном Петрови­чем Птицыным, а также с младшим братом Колей. Познакомился князь с соседом по комнате, неким Фердыщенко, сразу ему не понравившимся.

Ардалион Александрович пустился в пространные воспоми­нания о своей молодости и фантазии о якобы знакомых ему ра­нее родителях Льва Николаевича. Нина Александровна просила князя денег за квартиру мужу не отдавать. От бывшего генерала Иволгина князь узнал, что готовится брак его сына и этой дву­смысленной женщины, как он назвал Настасью Филипповну. Но Иволгин-старший поклялся скорее умереть, чем допустить, что­бы эта женщина вошла в квартиру, где проживают его жена и дочь.

И снова возникает тот самый портрет, который Настасья Фи­липповна подарила Гане, ожидавшему ее решения. Варвара Ардалионовна принесла его показать матери и сказала, что сегодня все решится. Сложные взаимоотношения в семье Иволгиных, на­пряженная обстановка в доме, ожидание решения Настасьи Фи­липповны — все это вызвало вновь взаимное раздражение. Натя­нутый разговор перешел в скандал. Гаврила Ардалионович не мог уже скрыть своего раздражения князем, который вынужден был удалиться с места событий.

Лев Николаевич отправился в свою комнату, но около вход­ных дверей увидел, что кто-то пытается позвонить в колоколь­чик. Князь отворил дверь и отступил в изумлении: перед ним сто­яла Настасья Филипповна.

Она приняла его за лакея, возмутилась, что ему не только лень поправить колокольчик, но и сидеть в прихожей. Затем ски­нула ему на руки шубу, которую он не успел принять, и вынуж­ден был поднять с полу. Потом спросила, кого этот идиот будет докладывать. Совершенно оторопевший князь сказал, что Наста­сью Филипповну. Она быстро спросила, откуда он ее знает, ведь она его никогда не видала, и велела пойти доложить, а заодно и узнать, что там за крик.

Князь вошел в минуту, когда ссора в семействе достигла не­обычайного накала. Именно в этот момент князь провозгласил, что к ним приехала Настасья Филипповна.

Все остолбенели. Этого визита не ожидал никто. Гане было ясно одно — Настасья Филипповна приехала не просто так, а с какой-то целью. Тем не менее все внешние приличия были соблюдены. Матушка и сестра были представлены гостье. Мать про­лепетала что-то об удовольствии видеть гостью, а Варвара не скры­вала своей ненависти к Настасье Филипповне.

Когда гостья узнала, что человек, которого она приняла за лакея, на самом деле князь, то сначала была удивлена, а потом в результате обмена несколькими словами даже озадачена его поведением.

Ганя был окончательно взбешен, когда на шум вышел во фра­ке и манишке сам Ардалион Александрович Иволгин и был пред­ставлен Настасье Филипповне. Этого Ганя, по выражению Наста­сьи Филипповны, «нетерпеливый нищий», вынести уже не мог.

Ему предстояла последняя мука — мука стыда за своих род­ных. Он стыдился и поведения отца, и насмешек Настасьи Фи­липповны над матерью и сестрой.

В то время, как Ганя пытался удалить отца из комнаты, раз­дался громкий звонок колокольчика из передней. Предвещался визит необыкновенный. Коля побежал открывать.

Ввалилась странная компания из человек десяти-двенадцати, каждый из которых был навеселе. Во главе ее был Парфен Рого­жин, который удивился, узнав князя. Он приехал узнать, верно ли, что Настасья Филипповна венчается с Ганей, и получил от нее отрицательный ответ, чему очень обрадовался. Потом сказал, что приехал заплатить Гане, дабы он отступился от Настасьи Фи­липповны. Привез много денег, обещал еще больше. Вошел в раж, а Настасья Филипповна его еще и поддразнивала, желая увидеть реакцию Гани. Материал с сайта //iEssay.ru

Варя напрасно требовала вывести из дома «эту бесстыжую», как она называла Настасью Филипповну. Та взорвалась и действи­тельно собралась уходить. Ганя, увидев это, поднял руку на сес­тру, но между ними встал князь, и пощечина досталась ему. Един­ственное, что Лев Николаевич мог сказать, — это то, что Ганя будет стыдиться своего поступка. Его поддержал Рогожин, воз­мутившийся тем, что Ганя ударил такую «овцу». Ганя был унич­тожен.

Настасья Филипповна успокоилась и сказала вслух, что где- то действительно видела князя. Тот, в свою очередь, сказал, что ей нечего стыдиться, потому что она не такая, какой пытается казаться. Настасья Филипповна подтвердила в рассеянности, что она действительно не такая, поцеловала руку у Нины Александ­ровны и вышла. На ходу прокричала, что увидятся они вечером. Вслед за ней вывалилась рогожинская компания. Парфен крик­нул Гане, что тот проиграл.

После того, как все стихло, в комнату князя вошел сначала Коля, с которым они обсудили произошедшее, а потом — Варва­ра Ардалионовна. Она заметила, что князь имеет влияние на се­годняшнюю гостью, поскольку его наблюдение о том, что Наста­сья Филипповна «не такая», оказалось верным. Она предостерег­ла появившегося вслед за ней Ганю от вечернего визита к Наста­сье Филипповне, поскольку там хорошо уладиться уже не могло.

Ганя, оставшись один на один с князем, искренне попросил у него прощения. Примирение наступило. Ганя объяснил причи­ны, по которым он согласился на этот брак, и изложил свои на­блюдения о характере Настасьи Филипповны. Потом рассказал, как он собирается поступить с приданым невесты. Деньги для него действительно значили очень много.

Вновь появился Коля и передал князю записку от Ардалиона Александровича. Тот сидел за бутылкой в одном из местных пи­тейных заведений. Прочитав записку, князь сказал Коле, что ему и самому необходимо видеть Колиного батюшку, и попросил маль­чика отправиться с ним.

Через несколько часов Мышкин, пытавшийся найти дом На­стасьи Филипповны, чтобы напроситься в гости на день рожде­ния, снова встречает Колю, который указывает ему дорогу.

В доме Настасьи Филипповны его сразу принимают радушно, не слушая его извинений. Затем начинают решать, выходить ли ей замуж за Гаврилу Иволгина, и она внезапно обращается с этим вопросом к князю. Все присутствующие изумлены, ведь сегодня она первый раз в жизни увидела князя, а уже ставит в зависи­мость от его ответа свою судьбу. Мышкин дает отрицательный от­вет, и Настасья Филипповна объявляет, что вопрос решен.

Но в этот момент появляется Рогожин с пьяной компанией и пачкой денег в сто тысяч, с намерением купить именинницу.

Князь заявляет, что возьмет Настасью Филипповну замуж. Он рассказывает о письме, полученном в Швейцарии, в котором го­ворится, что ему полагается получить большое наследство. На­стасья Филипповна сначала принимает предложение, но уже че­рез несколько минут она понимает, что князь столь невинный человек, что она не должна омрачать его жизнь своим присут­ствием. Поэтому она уезжает с Рогожиным, обещает выйти за него замуж, но несколько раз убегает от него, потому что любит князя, в жизни которого потом появилась любовь к другой женщине — Аглае Епанчиной. Но эта любовь не стала счастливой, так как сострадание к Настасье Филипповне оказалось сильнее. Развяз­кой романа, его финалом является смерть Настасьи Филиппов­ны, которую убивает Рогожин.