Проблемы и идеи романа «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова

«Мастер и Маргарита» — произведение фантастического реа­лизма, ведущего традицию от Гете, Гофмана, Гоголя, Вельтмана. Реалистическое изображение действительности сочетается с фантасмагорией, дьяволиадой; сатира переплетается с глубоким психологизмом и лирической эмоциональной тональностью.

В романе события разворачиваются в трех философско-временных планах: реальное настоящее — это сатирическое изображение нравов и обычаев Москвы 1920-1930-х гг. и драматическая повесть о любви и творчестве, о Мастере и Маргарите; фантастический план — похождение Воланда и его свиты в современной Москве; финал романа, в котором свита Воланда уносится в небо и в бес­конечность, превращаясь в рыцарей, в бесконечность уходят и Мастер и Маргарита; исторический план представлен библейски­ми историями: с одной стороны, это книга, которую пишет Мас­тер, с другой — своей дьявольской волей в глубь исторического библейского времени переносит Воланд.

Сатирический» аспект романа связан с изображением совре­менной писателю Москвы и ее обитателей. Булгаков показывает многие типичные черты московских обывателей. В сцене в варь­ете выставлены напоказ бездуховность, пошлость, стяжательст­во, жадность москвичей. Возникают фантасмагорический образ поющего хором учреждения как сатирический символ еди­нообразия мыслей и чувств «граждан» страны; гротескный об­раз костюма, подписывающего бумаги без его владельца Прохо­ра Петровича. Сатирическим светом освещена деятельность МАССОЛИТа с его кассами, дачами, путевками, с его «самым лучшим в Москве» рестораном, где буфетчик продает осетрину «второй свежести», с обязательным членским билетом, «коричне­вым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой», без которого писатель — не писатель вовсе, будь это даже Досто­евский.

Сатира в романе возникает везде, где оказывается Воланд и его свита. Это они жестоки по отношению к злу, они вскрывают его, высмеивают, глумятся над ним. Фантастическое и сатири­ческое, сплетаясь, создают абсурдную, фантасмагорическую картину Москвы 1930-х годов.

Философский пласт «Мастера и Маргариты» включает не­сколько проблем. Одна из основных — проблема творчества и судьбы писателя.

В Мастере Булгаков воплотил свое отношение к творчеству, свои мысли о творчестве. Мастер — весь во власти воображения, он не от мира сего. Он подвижник: «летят за окнами квартирки дни и недели, сменяют друг друга времена года — а Мастер не поднимает головы над рукописью». Роман не сулит ему успеха и признания. Ему суждено лишь пережить кратчайшую минуту тор­жества: «О, как я угадал! О, как я все угадал!» — восторжествует он, услышав рассказ Бездомного о Понтии Пилате. Судьбой Мас­тера раскрывается философская сущность творчества — презре­ние к жалкой суете, тщеславию, гордость, непрерывность ду­ховной связи настоящего и прошлого, бескорыстность.

Булгаков не случайно называет своего героя Мастером, а не писателем. Мастер даже оскорблен, когда Иван Бездомный вос­клицает: «О, да вы писатель!» — Мастер «потемнел лицом, по­грозил Ивану кулаком, потом сказал: «Я — мастер». Мастер — это больше, чем писатель. Здесь несколько оттенков смысла: уважение к совершенному владению мастерством, посвящен­ность, служение высшей духовной задаче в отличие от соци­ального заказа ремесленников-писателей 20-30-х годов. Пред­полагают, что здесь и намек на близость к ордену масонов, на что указывает и шапочка Мастера с буквой «М».

В трудных условиях Мастера поддерживает любовь. Силой любви пытается излечить Маргарита страх, что трудно сделать, так как это не индивидуальное психическое заболевание, а бо­лезнь времени — действие происходит в 30-е годы — годы страш­ных репрессий.

Вторая проблема — воздаяние за добро и зло. Поскольку в реальной жизни ждать справедливости не приходится, то Булга­ков в качестве орудия воздаяния выдвигает Воланда. Воланд — та сила, что «вечно хочет зла, но творит добро». Воланд у Булгако­ва не противопоставлен Иешуа. Он объективно творит добро, наказывая доносчиков, соглядатаев, мошенников. Воланд вос­станавливает справедливость, возвращая Мастеру сгоревшую рукопись, давая ему покой как награду за творчество.

Философский аспект романа связан и с библейскими глава­ми — изображением поединка Иешуа и Понтия Пилата, кото­рые являются антагонистами. Иешуа — внутренне свободный человек, хотя внешне слаб, тщедушен. Понтий Пилат лично храбр, он прекрасный полководец, но перед властью он испытывает страх. Он духовно несвободен, и это определяет его по­ступок. Материал с сайта //iEssay.ru

История Иешуа и Пилата представлена Булгаковым как дра­ма идей. По-человечески Пилат симпатизирует Иешуа, он даже готов его помиловать. Но это только до тех пор, пока речь не заходит о власти кесаря. Когда Иешуа заявляет, что настанет время, когда не будет власти кесарей, его участь решена. Страх перед кесарем оказывается больше самого Пилата. Он кричит, чтобы заглушить этот страх: «Я твоих мыслей не разделяю! Ни­когда не наступит царство истины!» Пилат кричит, чтобы заглу­шить и собственные сомнения. Образ Пилата трагичен, так как в нем потенциальные возможности оказываются перекрытыми раб­ским малодушием.

Иешуа выступает как воплощение чистой идеи веры и добра. Идея добра оказывается слабой в житейской практике, но она способна поддерживать дух человека. Булгаков не разделял уто­пических надежд достичь торжества справедливости только сло­вом. Поскольку в речи Иешуа нет слов о наказании, Булгаков выводит идею возмездия за рамки образа Иешуа, включает в образ Воланда. Иешуа же, беззащитный в земной жизни, силен как провозвестник человеческих идеалов. В истории Иешуа и Пилата воплощена философская идея вины и возмездия. Пилат наказан бессмертием. Его имя прославлено не подвигами; оно стало символом малодушия, фарисейства. Бессмертие такого рода страшнее смерти.

Фантастические похождения Воланда и его свиты, духовный поединок Иешуа с Понтием Пилатом, судьба Мастера и Маргариты объединены мотивом веры в справедливость. Справедли­вость в конце концов торжествует, но достигается она с помо­щью дьявольской силы. Булгаков в современной ему действи­тельности не видел реальной силы, могущей восстановить справедливость.