Вопросы и ответы к повести М. А. Алданова «Чертов мост»

1. Ночь перед боем
2. Генерал Жюбер накануне битвы при Нови.
3. План сражения, разработанный Жюбером.
4. Появление Суворова (Суварова, как говорили французы) на поле предстояще­го боя.
5. Военный совет Жюбера перед сраже­нием.
6. Мысли Жюбера о своей судьбе и предчувствие гибели.

Во многом следуя практике Наполеона, Жюбер считал, что пышность необходи­ма для престижа. Он собирал солдат и произносил им речи, которые не все пони­мали, но всех вдохновляли. Известия о его бескорыстии также помогали настро­ить войска. Каждая, казалось бы, случай­ная деталь, привлекающая солдат к лич­ности полководца, настраивала войска, готовила их к предстоящему бою.

Вдруг, в то время как Жюбер наблюдал за полем предстоящего боя, чей-то удив­ленный голос сказал, что увидел Суварова (Суворова). Это удивило главнокомандую­щего. Он же заметил Суворова далеко впе­реди передовой цепи русских егерей. Об­щее смятение среди французов быстро за­менилось попыткой выстрелить и попасть в этого человека. В ход пошли и ружья, и пушки. Волнение французов никак не пе­редалось русским войскам. Сам Суворов оставался спокоен, а выстрелы так и не достигли цели.

Пейзаж в этой главе изображен как фон событий. Он даже самими участниками событий отчасти воспринимается как де­корация. Вот группа французских офице­ров остановилась, и они «думали о том, какую эффектную историческую картину представляет собою их блестящая конная группа, остановившаяся на чудесном хол­ме над вековым итальянским городком». И еще одна сцена — Жюбер стоит на бал­коне домика, расположенного на холме, и смотрит на поле предстоящего боя. Наблю­дения перемежаются размышлениями, ко­торые сменяются душевной усталостью.

Размышления Жюбера в ночь перед бо­ем, конечно, внутренний монолог. В его рассуждения, воспоминания и сомнения все время вторгаются организующие эти мысли соображения стратега, планирую­щего предстоящее сражение. Так, внут­ренний монолог помогает представить ду­ховную жизнь полководца накануне важного сражения и его возможной гибели, предчувствие которой также содержится в его суждениях о предстоящем дне.

Суворов за день объехал все полки, не сходя с коня. Он останавливался перед каждым полком и разговаривал с солдата­ми. После десяти часов, проведенных в седле, он принимал донесения и беседовал с высшими офицерами, которых было по­чти двадцать человек.

Затем он лег на сене в углу избы и за­снул на два часа. Проснувшись, он знал, что «ничего не делать больше нельзя», по­тому что это изменит создавшийся на­строй. Будучи уверен в завтрашней побе­де, он с симпатией подумал о своем про­тивнике Жюбере и решил написать письмо дочери. При этом в письме он со­чинял и стихи: «для стихов не требова­лось ни содержания, ни смысла». Напи­сал он и немецкие стихи для создания нужного настроя у господ австрийских ге­нералов. Затем он вынужден слушать со­веты австрийского генерала Бельгарда, который стремился перекроить диспози­цию на предстоящий бой.

Ночь прошла в заботах. Последние сло­ва главы III: «Фельдмаршал подбежал к своей лошаденке и легко вскочил на казацкое седло. Прохор Дубасов, знавший, чего стоила старику эта легкость, неза­метно ему помог, целуя барина в руку и в колено и с трудом удерживаясь от ры­данья ».

Денщик Суворова Прохор Дубасов был простым и грубым человеком, для которо­го в поведении его господина не было сек­ретов и тайн. Но, зная все, понимая все мелкие слабости своего барина, грубя ему и еще более его посетителям, он точно знал цену этому старому человеку. Его преданность — преданность той высокой пробы, которая порождена не беспричин­ным обожанием, а точным знанием всех особенностей человека, его сильных и сла­бых сторон. Такой тип слуги любили и це­нили все поколения русских просвещен­ных людей, он воплощен и в литературе. Все помнят и любят Савельича, который был предан своему юному и не всегда ра­зумному хозяину Гриневу. Вам предстоит встретить и Фирса в пьесе «Вишневый сад» А. П. Чехова.

Проснувшись после двух часов сна, Су­воров точно знал, что нужно быть посто­янно занятым, чтобы не утерять созданно­го и нужного для руководства боем на­строя, и он заполняет четыре часа, остав­шиеся до рассвета, самыми разными дела­ми. Сначала он выбегает из палатки и смотрит, не ушли ли со своих позиций французы. Затем думает о Жюбере. Пере­брав в сознании все, что нужно было сде­лать, и убедившись, что ничто не упуще­но, он придумывает себе занятие на остав­шееся время. Сначала это было письмо до­чери, которое он написал, даже снабдив его стихами и очень старательно запеча­тав конверт сургучом. Затем вдруг решил написать по-немецки стихи в честь подчи­ненных ему австрийских генералов. При этом он слушает суждения австрийского генерала Бельгарда по поводу возможных изменений в диспозиции предстоящего боя, затем предлагает ему только что со­чиненные стихи. Так сложились послед­ние перед битвой под Нови часы дивного (так его часто называли в армии) полко­водца.

Заботы Суворова об очередной награде подчеркиваются автором во многих гла­вах. Фельдмаршал использует даже свою репутацию человека с чудачествами, что­бы намекнуть на очередную возможную награду: он поддергивает свои чулки, что­бы «подсказать» возможность вручения ему ордена подвязки. Едва ли это желание получать всевозможные награды было лишь причудой человека. Больше основа­ний думать, что наличие награды давало возможность более активно включаться в решение важных вопросов и государст­венных дел и было практически деловой необходимостью. Очевидно, именно по­этому неуклюжие попытки полководца обратить на себя внимание, чтобы увели­чить число наград, вызывают не раздра­жение и насмешку, а грустное и даже ще­мящее чувство жалости и сочувствия у читателя.

В повести Алданова характер Суворо­ва, человека и полководца, обрисован до­статочно полно. Перед нами талантливый военачальник и проницательный человек, который не только умеет быть и стратегом и тактиком, решая военные проблемы, но и с блеском преодолевает трудности, кото­рые перед ним ставит жизнь. В повести можно проследить за тем, как он активно использует свои недостатки и легенды о своем поведении для достижения военных и даже стратегических целей. Мы наблю­даем за тем, как он заботливо лелеет ле­генду о том, что ему не страшна пуля, вы­ходя далеко вперед за позиции своих войск. Очевидно, что он умел включить в реестр своих находок и использовать для тактических или стратегических реше­ний любой пустяк, любой случайно воз­никший эпизод.

Так, не говоря о личной храбрости, да­же бесстрашии этого старого человека, мы видим их в практическом проявлении. Не называем же их как важнейшие качества потому, что они — не главное в характере Суворова. Талант полководца предполага­ет личное мужество и отвагу как одно из необходимых условий. А его достоинство — умение видеть целое, управлять движени­ем войск и событий, эти события предви­деть и соизмерять, оценивать их действия и последствия.

Но мы не забудем и его своеобразное чувство юмора, и демократизм, и живой интерес к людям, и желание преодолевать собственные слабости.

Победа русской армии под Нови при­несла освобождение Италии от французов и вознесла славу Суворова до чрезвычай­ных высот. Но реальные результаты побе­ды во многом зависели от политиков и властителей, которые так и не сумели вос­пользоваться достигнутой победой.

Повествователь Юлий Штааль — лицо вымышленное и в то же время очень важ­ное в повести. Именно от его имени ведет­ся повествование. Одновременно он и до­статочно активный участник событий и при этом детально изображенный харак­тер. Таким образом, рассказ ведется от лица рядового участника событий, до­вольно умного человека, характер и амби­ции которого также последовательно про­слеживаются в произведении. Это помога­ет и нам, читателям, видеть события на достаточно близком расстоянии, пони­мать их, почти соучаствовать в их сверше­нии.

При ответе используем текст: Материал с сайта //iEssay.ru

а) «Суворов всю дорогу ехал верхом впе­реди, в старом плаще, который в армии называли родительским. В самых ужас­ных местах фельдмаршал проезжал над пропастями так же хладнокровно, как проходили над ними тавернские мулы»;

б) «Покатые зеленые горы… сменились страшной цепью голых отвесных непрохо­димых скал… Внизу стены, в том самом месте, где в нее упиралась дорога, чернело отверстие. «Дыра смерти!» — бледнея, сказал офицер рядом со Штаалем. Впере­ди ревел водопад… В эту минуту по лугу сзади, недалеко от того места, где нахо­дился Штааль, медленно выехал мелкой рысью казачий отряд…

- Да ведь это безумие! Нельзя туда вор­ваться верхом, они головы разобьют о ска­лы! — сказал он…

Рысь все ускорялась и перешла в га­лоп… Средневековые люди, стоя в стре­менах, согнувшись, слились с конями. Вдруг у первых трех казаков пики точно сами вырвались из бушметов, за ними шашки сверкнули в воздухе, галоп пере­шел в дикий карьер, и в ту же секунду раздался ужасный нечеловеческий визг… Центавры с воем неслись к Урнскому под­земелью… И тотчас, покрывая рев водо­пада, вой казаков, несшееся сзади «ура!», что-то со страшным треском прокатилось по ущелью. Эхо подхватило и понесло между гор звук картечи и быструю стре­котню ружейной пальбы.

Штааль позже с трудом мог связать и объяснить свои воспоминания»;

в) «Страшное ущелье вдруг осветилось. Отвесные скалы вспыхнули золотом… Су­воров вдруг остановился и вскрикнул: - Где проходит олень, там пройдем и мы!..

Ледяной ветер выл в Чертовой долине».

События описывает рядовой их участ­ник — Штааль. Конечно, это не только описание событий, но и описание тех чувств, которые волновали этого свидете­ля и одновременно участника. Таким об­разом, автор помогает нам, читателям, приблизиться к их восприятию, делает и нас почти их соучастниками.