О творчестве Омара Хайяма

Жанр рубаи был чрезвычайно популярен в восточной литературе, но именно Хайям придал ему художественно совершенную форму. Древние переписчики произвольно соединяли стихотворения Хайяма с четверости­шиями других поэтов. Так произошла путаница, в результате которой ему было приписано около двух тысяч стихотворений. Но только за сотней из них специалисты твердо признали авторство Хайяма.

Что же позволило ученым отделить хайямовские произведения от рубаи других поэтов? Рука мастера, которая превращала каждое четверостишие в изящную поэму, отличавшуюся особым смысловым наполнением и особым художественным исполнением. Для рубаи Хайяма характерно неповторимое сочетание силы чувств со смелостью мысли, масштабности поставленных философских вопросов с отточенной, как бритва, афорис­тичностью поэтического языка. В качестве примера этих свойств хайямовской лирики можно привести прославленное четверостишие, в котором с почти плакатной меткостью выражений поэт отстаивает ценность челове­ческого достоинства:

Но, пожалуй, наиболее существенным «показателем» принадлежности тех или иных рубай Хайяму является их тематически-смысловое соответствие мироощущению поэта — своеобразному, неоднозначному, остро реагирую­щему на парадоксы жизни.

При поверхностном взгляде кажется, будто это мироощущение окрашено настроением радостного приятия мира:

Под впечатлением таких стихов (а их у Хайяма немало) у неискушенного читателя может возникнуть представление об авторе как о жизнерадостном «весельчаке», воспевающем вино, любовь, красоту молодости. Но при более внимательном знакомстве с поэзией Хайяма это представление рассеива­ется, и читатель открывает в ее создателе глубокого философа, размышля­ющего над самыми важными вопросами бытия. В чем состоит смысл быстротечной человеческой жизни? Что такое смерть? Почему Творец соз­дал человека смертным, а мир — несовершенным? Почему в жизни царят несправедливые законы? Что нужно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым? Каковы возможности человеческого разума? В чем заключа­ется мудрость? На таких вот вопросах, как на гигантских скрепах, зиждется художественный мир Хайяма.

Не на все из них были найдены ответы. Если, скажем, рассуждая об ис­тинных ценностях человеческой жизни, Хайям уверенно советует учиться отделять подлинные драгоценности от дешевых подделок, то там, где речь заходит об устройстве мироздания или о таинственных силах, управляющих судьбами людей, он с горечью признает, что человеческому разуму не под силу разгадать главные загадки бытия:

С той же иронией «ученейший муж века» говорил и о самом себе: Материал с сайта //iEssay.ru

Однако не следует думать, что Хайям ми­рился с таким положением вещей. Напротив, его страстные вопрошания, ироничные заме­чания или воодушевленные призывы ловить сладостные мгновения быстротечного бытия были пронизаны духом протеста против не­постижимого даже для «светлейших умов» мироустройства, обрекающего человека на страдания и смерть. Этот дух протеста питался присущей Хайяму гуманистической верой в человека, достойного — по праву вершинного творения Бога — счастливой судьбы. Одним из самых вдохновенных, самых афористичных гимнов человеку, когда-либо слагавшихся на земле, звучит рубаи, в котором Хайям провоз­глашает: