Казацкая слава (рассказ на историческую тему)

Лекция по истории закончилась, и студенты-первокурсники суетливо сворачивали конспекты. Вдруг сквозь шум голосов где-то из середины аудитории крикнул растрёпанный юноша:

– Уважаемый профессор, не случалось ли вам думать, что ваша слава в действительности принадлежит не вам, а каза­кам-запорожцам, историю которых вы так неутомимо исследуете?

Дмитрия Ивановича Яворницкого, выдающегося казакове­да, вопрос остановил почти в дверях. Мгновение поколебав­шись, профессор, как всегда тихо, словно по-заговорщицки, произнес:

– Слава, дорогие мои, вещь странная. По-видимому, был прав древнеримский мудрец, когда заверял, что настоящая слава в том, чтобы делать то, что заслуживает быть описан­ным, и писать то, что достойно быть прочитанным...

Студенты уже не торопились идти на другие занятия, а опять сидели на местах, затаив дыхание, потому что знали, что луч­шего рассказчика, чем профессор Яворницкий, не найти.

– Казацкое прошлое, которое я исследую, достойно быть не только описано, но и нарисовано. То, что слава безоговорочно принадлежит этим украинским рыцарям, я знал всегда. И много раз в этом убеждался.

– Господин профессор гордится тем, что в определенном смысле стал персонажем картины, – приобщился к разговору другой студент. – Ведь это правда, что вы, Дмитрий Ивано­вич, позировали Илье Репину для образа писаря?

– Действительно, для меня большая честь еще и так послу­жить живописи. Впрочем, для славы это пустое. Расскажу вам, что пришлось мне как-то услышать от таких же студентов, как и вы.

Было это несколько лет назад. Закончив лекции, я зашел в библиотеку. Занял свободное место и погрузился в чтение. Но вскоре внимание мое привлекли двое студентов, сидевших ря­дом. Они все время перешептывались, кивая в мою сторону. Я прислушался. «Знаешь, профессор Яворницкий такой славо­люб! – услышал я. – Уговорил Репина, чтобы тот увековечил его на своей картине, а теперь еще и кичится, рассказывая студентам, что все его узнают. Один мой приятель рассказы­вал, как Яворницкий хвастался своим знакомством со Львом Толстым. Говорит, что ехал однажды в поезде. В купе с ним – знаменитый писатель. Однако не успел он представиться, как Толстой первым подает руку. «Узнал вас, уважаемый, вы пи­сарь с картины Репина “Запорожцы”».

– Именно так, дорогие, и рождаются легенды, – все еще та­инственно заметил профессор и добавил: – Впрочем, часть правды в этом рассказе есть. Илья Репин списал персонажей своей картины со многих известных людей, по происхождению украинцев. Среди изображенных и генерал Михаил Драгомиров (он увековечен в фигуре кошевого Сирко), и художник Ни­колай Кузнецов (раненный в голову казак), и коллекционер-меценат Василий Тарновский (худощавый военный судья в черной шапке и золотистой сорочке). Но только с писателем Толстым я познакомился не благодаря изображению на карти­не. Гостил у него, беседовали о древнем прошлом. И познакомил нас, кстати, студент.

Зал загудел. Вопросы сыпались со всех сторон. Интересова­лись и судьбой картины, отмеченной золотой медалью на вы­ставке в Мюнхене, и украинскими корнями художника Ильи Репина, который родился на Харьковщине. Но больше всего рас­спрашивали о герое картины – кошевом атамане Иване Сирко.

– Правда ли, что из сотни походов, в которые ходил Сирко, ни один не был проигран?

– Правда ли, что он коня мог на скаку остановить?

– Мог ли кошевой в степи дорогу найти с завязанными гла­зами?

– Что скажете, профессор, на такой слух: говорят, прожил Сирко двести десять лет, а когда умер, то казаки землю на его могилу шапками носили?.. Десницу же атаманскую семь лет после его смерти брали в походы, веря, что с рукой Сирко не будут знать поражения.

Дмитрий Яворницкий улыбнулся. Материал с сайта //iEssay.ru

– Много легенд живет о Сирко. Заверяю вас, что уважали казацкого атамана даже его противники. Нечего и говорить о тогдашних властелинах! Переписывался он и с царем москов­ским, и с королем польским.

– Значит, легенда о письме турецкому султану, которой по­священа картина Репина, – не выдумка? – не утихали студенты.

– Возможно, кто-то из вас совершит открытие, разгадав эту загадку казацкой истории. Несомненно лишь то, что свободо­любием, радостью и юмором, свойственными запорожцам, пре­исполнены и письмо, и картина.

Студенты расходились со смехом, подбадривая друг друга казацкими остротами и шутками, которых вспомнили немало. Видно, и действительно слава казацкая – не только в военном мастерстве, но и в остроумном слове, душевной песне, искрен­нем смехе.