Из воспоминаний историка Дмитрия Малакова (о мужестве и милосердии)

В один сентябрьский день в оккупированном Киеве появился новый при­каз: «Все евреи Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года в 8 часов утра на угол Мельниковской и Дохтуровской улиц. Взять с собой документы, ценные вещи, а также тёплую одежду бельё и т.п. Кто не выполнит этого распоряжения и будет выявлен в другом месте, будет расстрелян...» Материал с сайта //iEssay.ru

Объявление читали всё: подходили и, как обычно, молча расходились. В ту ночь не спало всё еврейское население Киева. Целую ночь за стеной в Дионисьевском рыдала большая еврейская семья. Преимущественно все знали, что их ожидает. Незадолго перед тем к нам приходила наша хорошая довоенная знакомая Янина из-под Фастова, захваченного немцами ещё 20 августа, и рассказала, что там расстреляли всех евреев. Ранним утром 29 сентября, в канун праздника Веры, Надежды, Любви, по Глыбочицкой и Андреевскому спуску с Подола двинулись жуткие колонны. Шли люди раз­ных профессий, разного возраста, физического состояния. Вышли здоровые и хронически больные, инвалиды, парализованных везли на повозках и тач­ках. Одетые в зимние пальто и шубы. Несли вещи, кое-кто - вязанки люби­мого лука на шее. При таком количестве людей мысль об их массовой гибе­ли казалась невозможной, дикой. Но предусмотрительные не брали с собой детей, оставляли их соседям или сдавали в детские дома. Возле Покровско­го монастыря монашки, которые тоже вышли на Львовскую улицу посмот­реть на страшную колонну, иногда выхватывали из рядов детей, особенно не похожих внешне на еврейских (беленьких или что). Обыкновенные право­славные монашки. Среди тех, кто шёл в то утро на Лукьяновку, была и артистка театра кукол Дина Мироновна Проничева. Её детей, Лиду и Вову, соседи отдали в детский дом на Керосинной улице. Такая участь постигла и трёхлетне­го Марика, который летом сорок первого лежал в больнице со скарлатиной в безнадёжном состоянии. Родители бились в отчаянии. Они собирались в эвакуацию, и доктора посоветовали им ехать без мальчика: при таких обсто­ятельствах такого больного мальчика не довезти всё равно. Но он выздоровел, и его отдали в детский дом. Национальность скрыли, как это было со многими другими еврейскими детьми. Было их таки немало, и спасла их человеч­ность и доброта сотрудниц детского дома. Никто из старших детей на Керо­синной не погиб. Никого не выдали. О том, что именно там, в Бабьем Яру, расстреляли евреев, первыми узнали жители соседней Лукьяновки и Куренёвки, а потом - весь Киев.